Григорий Горин - Реинкарнация

ЗУЙКОВ. Ваш телефон домашний, Сергей Петрович, я знаю… И никакой он не четыреста сорок три, а с двести двадцать девять начинается…

БУРАНОВСКИЙ (чуть смущенно). Если знаете, зачем спрашивали?

ЗУЙКОВ. Хотел понять, верите ли вы мне?! Ждать нам с Машей от вас помощи? Оказалось – нет! Ну и правильно! Каждый сам свою жизнь исправляй! Поэт какой-то сказал: они, мол, любить умеют только мертвых! Мертвых так мертвых, и на том спасибо! (Дергает дверь купе.)

БУРАНОВСКИЙ. Подожди, Зуйков! Зря обижаешься… Я просто хочу, чтоб в любой бессмыслице был хоть какой-то смысл. Ну при чем тут «волосок»? Что дадут эти символические похороны? В конце концов, Ильича частично захоронили тогда, в двадцать четвертом году… Вскрытие было, часть тела забальзамировали, часть предали земле…

ЗУЙКОВ. Без отпевания?

БУРАНОВСКИЙ. Было и отпевание… Он ведь все-таки крещен был, Володя Ульянов. Говорят, отпевал священник из Елоховской церкви… Но потом он, конечно, исчез в подвалах ЧЕКА… Как и другие свидетели… Похороны вождей – это как стихийное бедствие, всегда невинных в воронку затягивает… Так уж повелось со времен фараонов. Поэтому советую: забудь и откажись… Это ведь все опасная игра с дьяволом. Ты не видел случайно такой фильм – «Экзерсис» называется?

ЗУЙКОВ. Нет.

БУРАНОВСКИЙ. Занятный фильм… Тоже, конечно, выдумка, но хоть логично и впечатляюще. Там в девочку вселился дьявол. И пришел священник изгонять его… Читал над ней молитвы, крестным знамением осенял. Девочка страдала, но дьявол не оставлял ее… И тогда священник, отчаявшись, заложил дьяволу собственную душу во спасение ребенка… «Оставь ее душу, дьявол, возьми мою!..»

ЗУЙКОВ. И что?

БУРАНОВСКИЙ. И отпустил дьявол девочку, и вселился в священника… А тот взял да и выбросился из окна…

ЗУЙКОВ. Зачем?

БУРАНОВСКИЙ. Затем, чтоб доказать, что человек всегда сильней дьявола… Это раба по капле из себя выдавливать можно, а дьявола надо сразу… Одним ударом. Любопытный фильм… В видеотеках есть…

ЗУЙКОВ. Посмотрю… Как, говорите, он просил: «Оставь ее душу, возьми мою»?

БУРАНОВСКИЙ. Что-то в этом роде… Впрочем, я, естественно, это рассказал не как пример для подражания, а просто как повод для размышлений…

ЗУЙКОВ. Я и размышляю.

БУРАНОВСКИЙ. Вот и молодец! А сейчас, друг мой Вова, давайте соснем чуток. Одурел я от наших оккультных бесед.

Звук открываемой двери.

БУРАНОВСКИЙ. Куда вы?

ЗУЙКОВ. Пойду покурю.

БУРАНОВСКИЙ. Бог с вами… Курите здесь…

Закрывает дверь купе. Стук колес нарастает, переходя в тревожную музыку. На ее фоне начинает ровно и монотонно звучать ГОЛОС БУРАНОВСКОГО.

ГОЛОС БУРАНОВСКОГО. Я, Бурановский Сергей Петрович, в своих свидетельских показаниях следствию по поводу случившегося могу сообщить следующее. Пятнадцатого июля сего года в мое купе на место номер тринадцать вагона номер три поезда «Петербург – Москва» сел не известный мне мужчина высокого роста, назвавшийся впоследствии Владимиром Зуйковым. Предложил мне по-соседски выпить пива и поговорить, от чего я отказался ввиду усталости, после чего крепко заснул. Утром, проснувшись, в своем купе гражданина, назвавшегося Зуйковым Владимиром, я не обнаружил. О том, что кто-то выпрыгнул с поезда на полном ходу, я не знал до данного момента, когда даю эти показания. Причины, побудившие гражданина Зуйкова совершить этот поступок, мне отнюдь не известны…

ГОЛОС СВЯЩЕННИКА (заканчивает читать поминальную молитву). Помилуй нас Боже, по велицей милости Твоей, молим Ти ся, услыши и помилуй… Еще молимся о упокоении души усопшего раба Божия Владимира, и о еже простится ему всякому прегрешению, вольному же и невольному…

Звук заколачиваемого гроба.

Музыка.

Бой курантов.

Москва 1992 г.