Пётр Киле - Восхождение

Аристей в тревоге и призывно:

- Срок жизни не удел, не счастье даже, бессмертье не залог судьбы великой. Когда оно дано с рожденья, знаю, и чаемое счастье обернется ничтожества беспечным торжеством, а для высоких душ проклятьем вечным в миру, где вечно торжествует чернь.

Да, это путь земной, таков он ныне, и не случайно к гибели ведет. Но высший мир ужели невозможен, не здесь, не в небе бытия земного, а в далях беспредельных всей Вселенной?

Юпитер гневно:

- Глядите, царь Вселенной объявился! И небожителям почтенья нет. Да приковать его к скале, пусть грифы его, бессмертного, изводят вечно!

Аполлон примирительно:

- Он не преступник, а великий мастер. Такого ранга нет у нас, не так ли? Пусть служит нам; познавши тайну света, он может воссоздать весь горний мир в красе живой, чем нас прельщает вечно земная жизнь в прекрасные мгновенья, с весной и летом, с юностью и детством, с познаньем и любовью, вечно новой, да это уж не здесь, а в океане, на островах блаженных во Вселенной!

Чертоги сотрясаются от гула, надо полагать, пролетающих в небе самолетов.

Юпитер в гневе:

- Он предал нас; он служит смертным! Небо заполонила вражья сила. Сбросить его в Аид!

Аристей в тоске:

- Когда повинен я, - лишь в том, что грезил я страною света, - позвольте на ее защиту встать?!

Меркурий злорадно:

- Да, как же! Захватить он жаждет власть в земной обители богов и теней! Юпитер прав, в Аид его, в Аид!

Аполлон с грустью:

- Нешуточно такое обвиненье. Пока не разъяснится суть да дело, останешься ты здесь, мой гость и пленник.

Аристей в величайшем отчаяньи:

- Но промедление опасно, Феб! В союзе со страною света мы могли бы обрести, как птицы, крылья и для защиты, и для взлета в Космос.

Венера вся в сиянии женственности и грации:

- О боги! На Совет богов я редко заглядываю; голосом моим вы пренебречь не можете по чести, оказываемой мне вами всеми, я понимаю, в ваших интересах. Я гостя отпускаю на свободу во имя устремлений и дерзанья спасти наш мир и вознести до звезд!

Аристей поднимается вверх и меж колонн устремляется в небо, точнее в сферу всей солнечной системы, которую пронизывает теперь, с его полетами, информационное поле Золотого парусника.

Павильон Росси стоит теперь не на фоне гор, а бесконечного моря и голубого неба то с ослепительно яркими кучевыми тучами, то с перистыми облаками, освещенными во все цвета закатного неба. За роялем сидит Скрябин, как у себя дома, в раздумьях проигрывая первоначальный, фортепианный вариант Третьей симфонии.

Скрябин проговаривает свои мысли вслух:

- Мне снится жизнь моя? Иль я живу впервые наяву, с сознаньем полным, что я влюблен, нет, влюблены в меня с беспечным торжеством, с призывной лаской, как юность жаждет счастья и любви.

Но я женат, поди, отец семейства, профессор, что решил уйти в отставку от нездоровья и свободы ради, - какая тут еще любовь в придачу?

Но юность чувств - из юности моей - мне возвращает молодость и счастье, ушедшие, казалось, навсегда.

Мелькают эпизоды из жизни композитора, как внезапно он словно пробуждается, и дает знак оркестру, и грандиозные звуки заполняют небеса, подвигая всех в полет.

Высоко в небе показывается принцесса и мгновенно спускается вниз, являясь не то Еленой, не то самой Афродитой.

Проносится плеск аплодисментов.

Диана узнает ее:

- Кто вы? Я видела вас на балу в Санкт- Петербурге в старину еще?

Принцесса, взглядывая на всех:

- Зовите Варей. Где же Аристей?

Леонард, слегка задетый тем, что его не узнают:

- Сошли вы с корабля. Его там нет?

Принцесса с тревогой:

- Имея много дел, он поспевает повсюду, но уж нет его давно с тех пор как он решился посетить Чертоги Духа света

Леонард, окидывая взглядом страну света:

- Знать бы где! А вы, принцесса, к нам с небес спустились чудесно, как богиня! Афродита!

Принцесса смеется, вся просияв улыбкой восхищения:

- Да, я почувствовала себя богиней - в полете и во всех движеньях тела, во всякой мысли. И свобода эта во мне осталась. Я нашла себя. А то все грезила, казалось сном.

Сурин, аплодируя:

- Принцесса, браво!

- Нет, я знаю, кто я, я не принцесса, не богиня. Я всего лишь человек, себя обретший в порывах к совершенству и к бессмертью.

Диана, просиявшая тоже в улыбке восхищения, что отличает красивейших женщин в их счастливые минуты:

- Так, стали мы как боги с их свободой и даже, может статься, с их бессмертьем?

Принцесса, обращаясь ко всем:

- С рожденьем богочеловечества! Теперь готовы мы к полету в Космос.

Граф Фредерик, впадая в сомнения:

- Как! Почему должны мы улетать неведомо куда?

Принцесса смеется:

- Здесь все понятно. Земля - обитель человечества. А богочеловечество возможно лишь на просторах всей Вселенной.

Леонард рассудительно:

- Необходимо обсудить нам цели и Парусника и полета в Космос .

Принцесса трагически зазвучавшим голосом:

- Настало время. В непрерывных войнах жизнь на Земле обречена. У нас возможность с нею сгинуть без следа или отправиться в неведомое, да с риском тож исчезнуть без следа, звездой падучей из глубин Вселенной.

Граф Фредерик резонно, на его взгляд:

- Но освоенье Космоса идет…

Сурин, взмахнув рукой:

- Да в тех же целях первенства и войн и потребления, а не дерзанья…

Граф Фредерик, оглядывая небеса:

- Где Аристей?

Принцесса, пытаясь связаться:

- Нет связи. Лучше нам подняться на корабль и быть готовы придти на помощь Аристею, если понадобится; кстати, обсужденье транслировать для всех, ведь нас немало.

Все поднимаются на корабль.

Верхняя палуба Золотого парусника в устье реки у склона горы, с народонаселением, довольно многочисленным, на нижних палубах.

Горное озеро, обширное и вместе с тем, казалось, обозримое, сияет бриллиантом чистой воды. Облака, проносящиеся меж заснеженных вершин гор, словно просеиваются светом. Свежо и солнечно, как ранней весной в пору цветения яблони и абрикоса.

Звуки оркестра то затихают, то вновь усиливаются. Исполняется «Поэма огня», или «Прометей» Скрябина.

Заседание ведет Сурин; он предоставляет слово принцессе.

Принцесса особо зазвучавшим голосом, призывным и страстным, как музыка Скрябина:

- Ведь Парусник – прообраз иль модель планеты…

Сурин с улыбкой:

- Ноев, вспомнилось, ковчег!

Принцесса, улыбнувшись, всерьез:

- Корабль, летящий вечно среди звезд, спасательное судно в океане, с лучами над стихией, как маяк, улавливает образы умерших, с их криками: «Спасите наши души!», несущихся все дальше и все выше, светясь, как светляки в кромешной тьме.

Граф Фредерик со смешком:

- Ну, да, устремлены не все ведь к звездам.