Уильям Шекспир - Юлий Цезарь

Людей мне изменивших не встречал.

Прославлюсь я несчастным этим днем,

И больше, чем Октавий и Антоний,

Достигшие своей победы низкой.

Прощайте все; язык мой досказал

Повествование о жизни Брута.

Перед глазами ночь. Покоя жажду,

Я заслужил его своим трудом.

Боевой сигнал. Крик за сценой: «Бегите! Бегите! Бегите!»

Клит

Беги, мой господин!

Брут

Сейчас! За вами!

Клит, Дарданийи Волумнийуходят.

А ты, Стратон, останься с господином.

Ведь ты как будто человек достойный

И не лишенный искры благородства.

Ты отверни лицо и меч дерзки,

Я брошусь на него. Стратон, согласен?

Стратон

Дай руку мне. Прощай, мой господин.

Брут

Прощай, Стратон. О Цезарь, не скорбя,

Убью себя охотней, чем тебя!

(Бросается на свой меч и умирает.)

Боевой сигнал. Отступление. Входят Октавий, Антоний, Мессала, Луцилийи войско.

Октавий

Кто этот человек?

Мессала

Служитель Брута. Где же Брут, Стратон?

Стратон

Не будет он в плену, как ты, Мессала,

И победитель может сжечь его.

Брут лишь самим собою побежден.

Никто его убийством не прославлен…

Луцилий

Не сдался Брут живым. Спасибо, Брут,

Ты подтвердил Луцилия слова.

Октавий

Беру к себе всех, кто служил у Брута.

Скажи — согласен ли ты мне служить?

Стратон

Да, коль на то Мессала согласится.

Октавий

Мессала, согласись.

Мессала

Как умер Брут, Стратон?

Стратон

Он бросился на меч, что я держал.

Мессала

Октавий, так возьми к себе на службу

Того, кто Бруту до конца служил.

Антоний

Он римлянин был самый благородный

Все заговорщики, кроме него,

Из зависти лишь Цезаря убили,

А он один — из честных побуждений,

Из ревности к общественному благу.

Прекрасна жизнь его, и все стихии

Так в нем соединились, что природа

Могла б сказать: «Он человеком был!»

Октавий

За эту доблесть мы его как должно,

Торжественно и пышно похороним,

Положим прах его в моей палатке,

Все воинские почести отдав.

Войска на отдых! И пойдем скорее

Делить счастливейшего дня трофеи.

Уходят.

Трагедия была впервые напечатана в фолио 1623 года. В списке пьес Шекспира, составленном в 1598 году Ф. Мересом, «Юлия Цезаря» нет. Значит, пьеса была написана, по-видимому, после этой даты. Наряду с этим известно, что швейцарец Томас Платтер, посетивший Лондон, 21 сентября 1599 года видел в театре «на правом берегу Темзы» (то есть там, где находился только что выстроенный «Глобус») «трагедию о первом римском императоре Юлии Цезаре». Некоторый подробности в его дневниковой записи дают основание предположить, что он видел трагедию Шекспира. О том, что она шла на сцене уже в 1599 году, свидетельствуют также детали сцены на форуме, как она описана у Шекспира, встречающиеся в поэме Джона Уивера «Зерцало мучеников». Поэма эта была напечатана в 1601 году, но автор подчеркивает в предисловии, что он написал ее за два года до того, то есть в том же 1599 году.

Сюжет о Юлии Цезаре был популярен в английской драме эпохи Возрождения. Две пьесы о нем появились задолго до шекспировской трагедии — в 1582 году. А после Шекспира их возникло еще четыре. Своим предшественникам Шекспир ничем не был обязан, а его последователи подражали ему. Ни одна из этих пьес интереса не представляет и не идет ни в какое сравнение с трагедией Шекспира.

Источником Шекспиру послужили «Сравнительные жизнеописания» Плутарха. Сюжет трагедии и характеристики персонажей почерпнуты из биографий Цезаря, Брута и Антония. Как всегда, Шекспир в целях концентрации действия слегка отступил от исторической хронологии и, где можно было, сблизил события, отделенные некоторым промежутком времени. Так, Цезарь праздновал триумф по поводу победы над Помпеем в октябре 45 года до н. э., праздник Луперкалий отмечался в феврале 44 года до н. э. Лишь после этого трибуны были лишены права выступать за то, что сняли украшения со статуй Цезаря. Эти события, занявшие несколько месяцев, в трагедии Шекспира происходят в один день, изображением которого открывается пьеса. В III акте тоже в один день происходят события более длительного периода. После убийства Цезаря Брут сразу же выступил сначала в сенате, затем на форуме. Антоний произнес речь на следующий день. Октавий прибыл в Рим шесть недель спустя. Прошло не менее полутора лет, прежде чем он и Антоний составили триумвират с участием Лепида. Наконец, исторически под Филиппами произошли два сражения, второе спустя три недели после первого. У Шекспира они превратились в два эпизода боя, длящегося один день.

Оправдывать Шекспира нет нужды. Сущность и последовательность событий им сохранены, а сближение их во времени придало трагедии лаконичность и концентрировало действие.

В изображении характеров Шекспир следовал Плутарху с той же поэтической вольностью: сохраняя сущность их, он усилил контрасты, придав каждой фигуре еще большую рельефность.

Плутарху трагедия обязана четкостью композиции, классически строгой по своей ясности и последовательности. Он же повлиял и на стиль поэтической речи. Нигде у Шекспира она так не сдержанна, как в «Юлии Цезаре». Шекспир поразительно сумел войти в дух древних римлян, создал классический художественный образ Рима. Этому не мешают даже обычные для Шекспира анахронизмы: часы с боем, колпаки и цеховые знаки мастеровых, двойной кафтан Цезаря. Эти детали приближали события отдаленных времен к публике шекспировского театра, и римляне становились ей понятнее.

Пьеса, вероятно, имела злободневный смысл для зрителей первых представлений. В последние годы правления Елизаветы разрушилось равновесие политических сил, на котором покоилась абсолютная монархия Тюдоров. Оппозиция в кругах нового дворянства, недовольство буржуазии Сити перерастали в замыслы свержения королевы и установления иного рода власти.

Политические волнения и бури той эпохи утратили теперь для нас интерес и значение. Но мы лучше поймем Шекспира, если представим себе его пьесу как отражение грозовой атмосферы Англии конца XVI века.

«Юлий Цезарь» — политическая трагедия. Поэтому ею особенно охотно пользовались для того, чтобы установить политические взгляды Шекспира. Как всегда в шекспировской критике, политические симпатии исследователей определяли толкование ими трагедии и характеристику позиций Шекспира. Монархистам здесь виделась поддержка их политических принципов, республиканцам — утверждение их идеалов. Консерваторы всех мастей видели в гибели Брута и Кассия неизбежную кару всем посягающим на существующий политический строй. Для либералов и поборников освободительных течений сила трагедии — в величии республиканского пафоса Брута.