Евгений Петров - Остров мира

Полковник (рассудительно) . Мне очень понятен ваш пацифизм. Я сам пацифист. Но прошу вас только одно, Джозеф: живите реальной жизнью. Подумайте хорошенько. Мир всегда стоял, стоит и будет стоять на разумном применении силы. Дело не в том, что оружие — вредная штука, а в том, что оно должно быть правильно применяемо. Вспомните, если бы не было оружия, не было бы Британской империи. Если бы не было оружия, миром правили бы дикари. Сколько существует мир, столько же существуют и войны. И будут существовать, потому что только войны дают возможность определить сильнейшие, а следовательно, и умнейшие нации, которые в состоянии разумно править миром. Плохо не то, что существует оружие, а то, что Англия немного ослабела, мы сделались мягкими, мы слишком сильно подобрели после великой войны и выпустили из рук руководство миром. Но ведь это можно исправить. И это нужно исправить, а не заниматься пацифизмом. Жизнь есть жизнь, Джозеф. Так живите же той жизнью, какой живут все люди. Они не умнее нас и не глупее. Налейте-ка мне стаканчик.

М-р Джекобс (наполняя стакан полковника) . Нет, нет, все это не так, все это лицемерие и лицемерие. Я тысячу раз слышал все эти доводы, но то, что я слышал их тысячу раз, вовсе не значит, что я должен с ними соглашаться. Во-первых, Британская империя создана не силой, а торговлей, и, уверяю вас, если бы на свете не существовало оружия, Британская империя сделалась бы не слабее, а сильнее. Во-вторых, мне все это сейчас абсолютно безразлично. Мне достаточно того, что я чувствую себя внутренне правым и, слава богу, имею полную возможность поступить так, как подсказывает мне разум. Я не могу изменить порядков, которые существуют в мире. Отлично. Следовательно, остается одно — уйти от этих порядков, не подчиниться им, спасти себя и свою семью от этих порядков.

Полковник смеется.

Почему вы смеетесь?

Полковник.Уйти от порядков! Вы идеалист, Джозеф! Я сам идеалист, н-но… все должно иметь свои пределы.

М-р Джекобс.Ну да, конечно, все должно иметь свои пределы, жизнь есть жизнь, политика есть политика… (Повышает голос.) Сила есть сила, убийство есть убийство… (Кричит.) Разумная политика, разумная сила. Давайте же говорить до конца! Разумное убийство! Разумное преступление! Разумное сумасшествие! Ведь так можно договориться до чего угодно! (Успокаивается.) Извините меня, Эллис, я немного погорячился.

Полковник.Честное слово, вы хороший парень, Джозеф. Я сам такой.

М-р Джекобс.Давайте пойдем ко мне, я подготовил все материалы.

Поднимаются со своих мест и направляются к двери.

Входит Памела, молодая девушка в вечернем платье. С ней граф Эдгардо Ламперти — молодой человек во фраке.

Памела.Мистер Гудмэн! Мой старый поклонник! Добрый вечер, папа. (Целует отца, полковник берет обе ее руки и трясет их.)

Ламперти (здоровается с м-ром Джекобсом) . Как поживаете, сэр?

Памела.Знакомьтесь, мой старый верный друг, полковник Эллис А. Гудмэн — мой новый друг и, кажется, поклонник — граф Эдгардо Ламперти.

Ламперти (полковнику) . Как поживаете, сэр?

Памела.Вот собрались в Ковенгарден. Сегодня поет Джильи.

М-р Джекобс.Прости меня, дорогая, я и забыл тебя предупредить. Тебе не придется идти сегодня в театр. Ты понадобишься мне сегодня ровно в восемь часов. (Обращаясь к Ламперти.) Вас, граф, как близкого друга дома, я тоже прошу остаться.

Ламперти кланяется.

Памела.Но почему же, папа, неужели нельзя отложить на завтра?

М-р Джекобс.Дело слишком серьезное. (Уходит вместе с полковником.)

Ламперти.Сегодня прекрасная погода.

Памела.Вы это серьезно?

Ламперти.Умеренный мороз. Ночью наблюдался небольшой снегопад. Снег в ближайшие дни удержится.

Памела.Интересно, как вам удалось сделать эти поразительные наблюдения.

Ламперти.Я слышал по радио.

Памела.Ну, теперь скажите еще что-нибудь.

Ламперти (после мучительной паузы) . Вы знаете, Памела, я беседовал с вашими родителями, и они сообщили мне, что они очень рады, что я… что мы…

Пауза.

Памела.Ну?

Ламперти.Я беседовал с вашими родителями, и они одобрили мои… м-м-м… мои действия, направленные к тому, чтобы м-м-м… чтобы… м-м-м…

Памела (металлическим голосом) . Не понимаю.

Ламперти.Я беседовал с вашими родителями, и они не возражают против м-м… то есть они ничего не имеют против нашего… м-м… Что это такое?

Памела.Это, наверно, спица нашей Кэтрин. Положите ее на стол.

Ламперти.…что они одобряют мои действия по отношению к вам.

Памела.Какие действия?

Ламперти.Вы же знаете, так как я неоднократно…

Памела.Скажите еще раз.

Ламперти (набирает в легкие побольше воздуху) . Я питаю к вам чувство… м-м… любви.

Памела.Питаете?

Ламперти.Да.

Памела.Вы меня любите?

Ламперти (радостно) . Да, да, именно так. Я вот что хотел еще вам сказать. Если вы тоже… м-м-м… взаимностью… м-м-м… проявите по отношению ко мне, так сказать, взаимность, я (быстро) последую за вами на край света. (Облегченно вздыхает.)

Памела.Почему вы, итальянец, не умеете говорить по-итальянски?

Ламперти.Мой покойный отец был действительно итальянец, но моя покойная мать была американка, и я м-м-м, так сказать, родился в Америке, но воспитывался в Англии и м-м-м… одним словом, воспитывался в Англии.

Памела.Ну, скажите теперь еще что-нибудь.

Ламперти молчит, умоляюще глядя на. Памелу.

Хочу персиков.

Ламперти (вскакивает так поспешно, словно его укусил скорпион) . Персики будут у вас через двадцать минут! (Убегает.)

Памела (одна) . Удивительно красив и удивительно глуп.

Входит Фрэнк Суинни.

Фрэнк.Мистер Джекобс у себя? Он вызвал меня на восемь часов с полным финансовым отчетом.

Памела.Он у себя. С ним полковник.

Фрэнк.Что он задумал, наш старик?

Памела.Не знаю. Но, кажется, что-то грандиозное.

Фрэнк подходит к Памеле, молча обнимает ее и целует.

Вы злоупотребляете моей любовью.

Фрэнк (оглядывается) . Вы правы. Простите меня. Нет таких мучений, которые могли бы сравниться с моими. Завоевать такую драгоценность, как вы, заслужить вашу любовь и не иметь решительно никаких возможностей удержать вас! Ну, скажите мне, что может быть ужаснее этого?