Михаил Погодин - Марфа, Посадница Новгородская

Положим так — теперь мы защитимся,
А после что? Неужли князь уступит?
Таковского нашла? Он в десять крат
Придет сильней с татарами из Крыма,
С волохами — да мало ли наймитов! —
И, злобствуя за кровную обиду,
Наш Новгород с лица земли сметет
Полгодом лишь по-твоему позднее.

За нашу хлеб и соль.

Напрасный страх! Лишь только б эту бурю

Нам удалось отвесть, — мы примем меры,
Устроим связь тесней и ближе с Польшей
И с Ригой — сердце русское скрепивши,
Под их покров надежный предадимся,
Взволнуем все российские уделы
Против Москвы, всем равно ненавистной,
И оградим, средь общего смятенья,
Свои права, как были в старину.
Хвалю твое предвиденье, Дементий
Григорьич, но, любя отчизну слишком,
Ты слишком уж боишься за нее.

Теперь темно для нас, я соглашаюсь
С тобой, но впереди нам светит солнце.

Так. Сулишь нам ты журавля на небе,
Не лучше ль взять синицу в руки?

Да! за нее! скажи-ка за себя.
Он под кустом лежал уж на Шелони.

Нет, врется вам! Мы впереди всегда.
Не ты бы говорил, не я бы слушал,
Литовец!

Я литовец! Ах ты, немец
Поганый!

Угорь
Тебе даст князь Московский.
Сам ты видишь,
Что должно нам сразиться с Иоанном,
И лишь родным из угожденья, знаю,
Советуешь мириться. В прежних сечах
В охотниках ты бился первый,
Откажешься ль от главной и последней?

Кто говорит! что скажут вот другие!
По мне пойдем, пожалуй.

На убой.
Ну что обманывать себя мечтаньем!
Московский князь нас передушит прежде.
Чем все мы здесь опомниться успеем, —
Не только что твои устроим меры
Премудрые. Ему сбираться долго ль?
Нет, нет! Поддаться лучше.

Лучше,
Так сохраним хоть наши достоянья!

Мздоимщик! жаль расстаться! накопил!

Ты думаешь о достоянье, Прохор
Фомич; но знаешь ли, что Иоанн
О животах твоих давно все знает.
Давно уж смерил, счел, сложил и взвесил,
Что в кладовых твоих, моих хранится.
Он выгребет до синей порошинки
Оттуда все подарками и данью.

И то ведь правда!

С каждого двора
Сошло ему немало на поминки,
Пиры, — а все ни в честь, ни в славу, даром.

Вот то-то же!

Нет, видно, с ней путем
Не сговорить; начать по-своему!

Хоть ты нас выручай. Всех загоняла!
Друзьям-то уж не даст промолвить слова.
Ну петля, нечего!

Да что вы, братцы,
Толкуете? Она всех вас морочит!
И так своим змеиным улещаньем
Нас привела на край глубокой бездны,
Теперь столкнуть туда еще вас хочет.
А вы, слепцы, и сами гнете спину.
Опомнитесь! Вестимо, ей от князя
Ждать нечего: и так, и сяк, в войне
И мире, головы она не сносит,
Так лучше попытаться на авось,
А нам за что в чужом пиру похмелье?
Поверьте, и она сказала б вам поддаться,
С надеждою на милость Иоанна.

А чем же я лишилась сей надежды,
Скажи, мой враг, скажи пред всем народом,
Чем царскую я возбудила злобу,
Чем на главу с Москвы созвала тучи?

Так, так! пора давно сказать ей правду.

Ей хочется повластвовать над нами.
Нет, лучше уж поклонимся Москве!

Нет, никому! мы вольны люди, вольны!

Ну-ну! Как ощетинились бояре! —
А ежели сражения не будет,
Прощаться с тысячми?

Отстань и слушай.

Что ж ты молчишь, строптивый обвинитель!

Так, так! Ее любовь к нам всем известна.

Да, братья, за любовь к Святой Софии,
За преданность к великому Новграду,
За верность ко святым заветам предков,
Радение о ваших льготах, вашей воле,
За гордость честную пред Иоанном,
Презрение к коварным предложеньям,
Улику в притязаньях беззаконных,
Обречена я смерти.
Но поверьте:
Не страх, не мысль преступная спастися
Опасною отвагой всей отчизны
Внушает речь мою. Готова Марфа
Приять и казнь, и стыд, и муки ада,
Лишь Новгород остался б с прежней волей, —
Но нет. Москве нельзя ужиться с нами,
Как льду с огнем. Вот что твердила прежде,
Что буду я твердить всегда, с сумою
Под оконьем и на княжом престоле.
Не что-нибудь, а все иль ничего —
Вот выбор наш перед Московским князем!
Я думала сама б, как вы, бояре,
Не знав, к несчастию, короче Иоанна.
Вы опускались ли на дно глубокой
Его души? Что там таится, зрели ль?
Искоренить он Новгород решился.
Он разошлет вас по острогам дальним,
Как Афанасьева, Ананьина,
Лошинского [55]иль исподволь расселит
По городам Московским — те ж темницы;
Все земли он холопям во владенье
Раздаст своим, а граждан младших в крепость,
Могилы он отцов размечет наших,
Младенцев в колыбелях передушит…

Не приведи господь нас милосердый
Дожить до этого! Война! Война!

Война! Да здравствует Новград великий!

Эй, тише! Говорить посадник хочет!

За долг святой я, братья, поставляю
Совет и свой вам дать в годину злую.
Послушайте усердного вам сына,
Начальника, раба. Я рад с весельем
Свою главу за Новгород сложить.
Вы помните несчастный день Шелонский —
Кто прежде всех ударил на врагов?
Кто после всех оставил поле битвы,
Израненный, полмертвый?

Ты!
Ты! Ты!
Кто спорит — ты!

Когда не внял я гласу
Призывному иль отпирался службы
В судах, боях, посольствах и разъездах?
Или когда велений веча ослушался,
Доживши до седых волос и внуков!

Нет — никогда! что говорить пустое?