Пётр Киле - Санкт-Петербургский бал-маскарад [Драматическая поэма]

АДОНИС
Таков обычай у людей.
Случись война, я буду воин
И первым должен быть повсюду
Как сын царя иль завтра царь.
( Вскочил уж на ноги Адонис .)

АФРОДИТА
Куда? Еще темно. Успеешь
Вздремнуть в моих объятьях тихо.

АДОНИС
Темно здесь, а в соседнем гроте
Вода зарею осветилась.
Пора!

АФРОДИТА
А встретимся когда?
В тревоге пребывать я буду
Весь день. И лучше здесь останусь,
А на Олимпе не дождутся.

ХОР МУЗ
Прощальных поцелуев сладость
Адониса не удержала.
Когда ж он вышел из пещеры,
Над морем просияло солнце;
Со склонов гор звучал рожок
И флейта вторила ему.
Уж чувствовался зной в прохладе
Предчувствием событий дня,
Счастливых или роковых.

ГОЛОС ПОЭТА
Я снова у подножия богини;
Безмолвный, я пою ей гимны
Из детских сновидений и мечты
Пред тайной красоты,
Что нас влечет, как песня.
В стыдливой наготе своей прелестна,
Богиня слышит звуки с гор,
Куда и обращает дивный взор.
У моря, у небес укромна местность,
Как в детстве, и сияет вечность,
И мир старинный полон новизны,
Как в первый день весны.
Здесь тайна древних - в изваяньи
Предстало вдруг божественное в яви!

ФРИНА
Поверить не могу, что это я!

ПРАКСИТЕЛЬ
А я тебя и вижу, как тогда,
Когда впервые я тебя увидел,
Гетеру как богиню красоты
Без пеплоса, в прекрасной наготе,
В чем вся отрада бытия и счастья!

ФРИНА
А возраст мой? Его не замечаешь?

ПРАКСИТЕЛЬ
Черты твои из юности я вижу,
Поскольку чту, по-прежнему люблю.

ФРИНА
( вся засветившись , предстает совсем еще юной )
Я лет своих не чувствую с тобой.

ГОЛОС ПОЭТА
Чудесна Фрина красотой девичьей,
Без ложной скромности смеясь: дивитесь!
Ну, как не радоваться мне
Моей любви, моей весне?
А туловище женственно на диво,
Как и живот, таит в себе стыдливо
Желаний льющуюся кровь,
Истому неги и любовь.
И поступь легкая изящных ножек
На загляденье выражает то же.
И грудей нет милей, как розы куст,
И нежный, бесподобный бюст,
Увенчанный пленительной головкой
Со взором вдаль, с улыбкой нежно-гордой.

ХОР МУЗ
Сошлись друзья в дубовой роще.
Адониса не видно. Где он?
Небось опять у Афродиты
Блаженствовал и где-то спит.

Он спал действительно тут рядом,
Откуда ждали кабанов
На запах мяса или рыбы
И прошлогодних желудей.
Он спал, витая в сновиденьях,
С сознанием, что все во сне:
Явленье нимфы-Афродиты,
И обольщенье, и любовь,
И тут кабан свирепый скачет,
И прямо на него несется,
А он стрелу достать не может,
С копьем бы выйти - нет его.
Он беззащитен перед зверем,
Косматым, яростным, как буря.

Но это происходит в яви!
Друзья все видят. Что он медлит?
Вскочить на дерево успел бы,
Проворный в беге и в прыжках.
А он от страха словно замер...
Иль смелым слыл в кругу друзей,
Один же выйти не решиться,
С надеждой мимо вдруг промчится?

Увы! Промчался было мимо
Косматый зверь и как споткнулся,
Учуя веянья любви
И амброзийной женской плоти,
И крови поцелуйных ласк,
Что для него, как знак к свирепству.
Пронзив Адониса клыками
И завертев над головой,
Кабан отбросил тело наземь
И, как в испуге, убежал.

Затихло все, как перед бурей,
Сокрылось солнце, словно ночь
Уж опустилась, как в затменье.
Друзья Адониса, погнавшись
За кабаном, как заблудились,
И тело друга где-то ищут.

Меж тем бежала Афродита
По склону гор к дубовой роще,
Одетая едва, босая,
И ножки дивные в крови,
В слезах богиня, с нею нимфы,
И плачет лес, и небо в тучах.

Лужайка убрана цветами.
Адонис мертв, надежды нет;
Она его не сберегла,
Не отвратила от охоты;
Сама за ним в лесах укрылась,
Как нимфа юная, вакханка,
Дионисийских празднеств чудо.

Незрелой юности любовь
Невинна, трепетна до дрожи,
Да с красотой, к любви влекущей,
Как песнопения поэтов.
В слезах призналась Афродита:
Замучила своей любовью
Красавца-юношу до смерти.

Любовь и будет сладким счастьем,
Когда и лучше не бывает,
Но взлет на крыльях наслаждений,
Как озарений для поэтов,
Несет падение и смерть, -
С бессмертием любви в веках.

По заклинаньям Афродиты,
Повсюду, где упала кровь
Из ран Адониса на землю,
Цветы пробились, анемоны;
И также, где упали капли
С прелестных ножек Афродиты,
Взошли цветы, их нет чудесней:
То розы, алые, как кровь,
Во красоте сама любовь.

ХОР ЖЕНЩИН
( в платьях монахинь , все вместе или отдельными голосами )
В горах высоких замок Люцифера
Сияет на заре, как ледники,
Игрою света затмевая Рай,
Цветущий луг и сад благоуханный,
С тропинками в глубокое ущелье
Чистилища и Ада в глубине.
Здесь горний мир и дольний проступают
На стыке дня и ночи на мгновенья,
И он то здесь, то там, то небожитель,
То человек как ангел совершенный,
Но совершенный в жизни одинок.

ЭЛИС
Он одинок, поскольку заточен
За прегрешенья пред людьми и Богом,
За совращенье Евы и Адама?

ДИОТИМА
( предводительница Хора )
То сказка, и обидная для Бога,
Который все предвидел и творил
И ангелов, поднявших бунт нелепый,
И Землю с флорой, фауной, а также
Адама с Евой из его ребра,
Взрастив запретный плод в Эдеме, чтобы
Грехопадение верней свершилось,
С изгнаньем из Эдема в дольний мир,
Что есть Земля, планета среди звезд.