Алексей Арбузов - Таня. Жестокие игры

Маша (гасит окурок). Все. Докурила.

Неля. А вы понимали, что лучше его нет?

Маша. Догадывалась. Жаль, редко.

Неля. Он ведь все знал… про Ловейко.

Маша. А я не скрывала.

Неля (задумчиво). Дай мне волю, я бы убила вас.

Маша. Не ошиблась бы.

Неля. Последние месяцы он жил отчаянно. На Печуге в огонь полез, когда струя бушевала. Ему ничто страшно не стало.

Маша. Моя вина, выходит. (И вдруг прорвалось ее отчаяние.) Падаль ты, Машка!.. Нелюдь.

Неля (крикнула, со злобой почти). А вот и нет!.. Не обольщайтесь! Возомнили, будто из-за вас… а вы давно никто ему стали. Он другую полюбил – и безумно, если знать хотите!

Маша. И кого же? Ну… скажи, ребенок.

Неля (в упоении от собственной лжи). Меня! И до прочих ему дела не стало. Мы даже с ним счастливы были бесконечно! Так что вы помалкивайте – и все.

Маша (не сразу). Эх, деточка… (Подошла к ней вплотную.) А ну погляди в глаза. (Взяла руками ее голову.) Зачем лжешь?

Неля (слабо). Все правда.

Маша. Если поверить – вот счастье-то.

Неля (совсем слабея). Правда, правда…

Маша. Меня пожалела – так ведь? (Поцеловала ее неожиданно.) Спасибо за ложь тогда. (Усмехнулась.) Одна беда: не поверила я тебе все-таки.

Неля. Нет, не вас пожалела. Опять ошиблись. (Вдруг улыбнулась, доверчиво.) Сказки мне захотелось… Разве не великое счастье, что тебя такой человек полюбит, как Миша? За что же не мне? За что вам такая радость? За что другим счастье, а мне беда и обман? Уж так разве я вас хуже? Я добрая. Заботливая… Меня своей невестой назвать – это большое счастье… Я даже уверена в этом. Вот и выдумала свою любовь к нему… чтобы от другой избавиться. Неверный мне человек в жизни встретился, мне его позабыть ой нелегко, а ему пустячок, никакого труда. Он уж, наверное, и не помнит, что была такая – Нелей звали… Давно и думать забыл. (Помолчав.) А вот вам Мишенька навсегда счастье оставил: вспомнить – и то восторг, какой человек вас любил.

Маша. Хорошо закончила: как ножом в сердце. Ну что ж, казни, добрая девочка.

Неля. А мне вас никогда не понять – ни тогда, ни нынче.

Маша. Что меня понимать. Я старуха. Мне пятьдесят через десять. А он бы тогда все мальчик был. Нет… Чего оправдываться. Не выучена я любить – вот, представь, какая драма.

Неля. И вас, выходит, родители не обучили?

Маша. Не было у меня родителей, война унесла. Детдомовская я. Свободный человек. Душа общества. Спеть, станцевать – ради Бога. А истинная радость одна – дело, работа. Недодала мне жизнь тепла, Нелечка. Вот и пробежала мимо счастья.

Неля. Для вас он всегда живой будет.

Маша. Не берись утешать, ребенок. Не умеешь. Да и утешать меня на кой? Навек не развеселюсь.

Неля. С вашим характером?

Маша. Закончились игры. Начудила я в жизни, хватит. (Помолчала.) Господи, Боже мой, как невнимательно живем мы… И Мишка на прощанье сказал, как неосторожно. Сколько бед сеем… без оглядки.

Входит Ловейко. Остановился в дверях.

Маша. Пришел? Вот счастье-то.

Ловейко подошел к ней.

Дай папиросу, Ловейко. Вот так. Огонька теперь. (Закурила.) И на этом кончилась твоя роль. На Тужок одна еду.

Ловейко в отчаянии смотрит на нее.

Слов не надо. Иди.

Ловейко молча уходит.

(Неле.) Понравилось?

Неля. Поздно теперь.

Маша (усмехнулась). Правда.

Неля. Когда вернетесь?

Маша. Думаю, через месяц. У нас нефть пошла.

Неля. Ну что же… Счастья вам.

Маша. Леську на тебя оставляю. Хочешь, здесь с ней ночуй, хочешь, оставляй в яслях.

Неля. Я здесь буду. Мне нянчить ее – счастье.

Маша. Как душа велит. (Увидела Мишкин магнитофон.) Танцевала с ним?

Неля. Бывало.

Маша. Возьми на память.

Неля. Нельзя. Он тут песню записал… Вам, может?

Маша (тихо). Включи.

Неля включает магнитофон. Слышится Мишкина гитара, его голос:

Маша слушает.

Затемнение.

Кай. Тише!

Терентий. Что – тише?…

Кай. Дверью не хлопайте…

Терентий. А ты к чему людей ночью по телефону вызываешь? Умнее не придумал?

Никита. Опять от бессонницы спасать тебя, миленький?

Терентий (после молчания). Что у тебя случилось тут?

Кай. Нелька вернулась.

Терентий. Брось!

Никита. Как… Когда вернулась?

Кай. Часа два уж.

Никита. Ну… и дальше?

Терентий. Откуда прибыла-то?

Кай. Объяснила – издалека.

Никита (указал на дверь в соседнюю комнату). Она там?

Кай. Туда не ходи. Не надо.

Никита. Как прикажешь понимать?

Кай. Она не одна приехала. Ребенок с ней.

Терентий. Какой еще ребенок?

Кай. Ее, видимо. Простудила она его в дороге.

Терентий. Мальчик?

Кай. Девочка. Смешная какая-то. Кашляет, по сторонам смотрит. Спать не хочет.

Никита. А чья… девочка чья?

Кай. Ее. Объяснил ведь.

Никита (озлобился). Улыбаешься почему?

Кай. Пошел ты к черту!

Терентий. Ты погоди… Ты, Кай, не ругайся. В подробностях расскажи.

Кай. Появилась в половине одиннадцатого. Метель на улице. Вся в снегу. «Приюти, – говорит, – по старой памяти – девочка у меня в пути захворала…» Ну что еще… вошла, чаю выпила, как Терентий поживает, осведомилась.

Никита. Не о том рассказываешь!

Кай. Просил – не кричи. Она девочку баюкает.

Никита. У кого она жила? Как случилось все?

Кай. Говорит, у дальних родственников жила – в Салехарде.

Никита. Врет все… как всегда. Все придумывает.

Терентий. Почему врет? Ну в Салехарде. Что же такого. Для чего с постели поднял – вот что?