Марк Галесник - А народ-то голый!

П е р в ы й п о д м а с т е р ь е

Забудем о нужде? Вот порадовали, синьор. О чем же тогда еще помнить? Ни старый маразматик, ни юный паралитик о ней не забывают. Пока дышу – нуждаюсь, как сказал бы старик Сенека, а старик Сенека и говорил, как по нужде – меньше не скажешь, а больше не надо.

В т о р о й

Идея хороша, но пахнет плохо.

Т р е т и й

Слава Б-гу, синьор Спонтано никогда не выполняет своих обещаний.

(Уходит, толкая груженую телегу.)

Дом Премьеро. Он сам, Петруччо в одежде Аурелио.

П р е м ь е р о

Итак, вы – это вы?

П е т р у ч ч о

Я – это я.

А вы – не вы?

П р е м ь е р о

При чем тут я?

П е т р у ч ч о

А я тут

При чем?

П р е м ь е р о

Вы не при чем.

П е т р у ч ч о

Так я пойду?

П р е м ь е р о

Куда? Сидите!

П е т р у ч ч о

А чего сидеть-то?

Раз вы есть вы, вы и сидите здесь.

А я, раз я есть я, пойду.

П р е м ь е р о

Сидеть!

(в сторону)

Дурак из дураков. С таким нетрудно

Мне будет сделать все, что захочу.

Держать его поблизости.

(к Петруччо)

Любезный,

Давно ли вы приехали?

П е т р у ч ч о

Да нет.

Вот только что. Сегодня.

П р е м ь е р о

Это значит,

Вам негде жить? Позвольте предложить

Вам эту крышу. Дом большой. Вам будет

Удобно. Моя дочь вас развлечет,

Надеюсь.

П е т р у ч ч о

О, синьор, вы так любезны!

П р е м ь е р о

Не стоит благодарностей! Мой долг

Заботиться о каждом гражданине,

И уж подавно о таком, как вы.

Прошу вас без меня не выходить.

Я завтра же представлю вас сенату.

П е т р у ч ч о

Ну что вы! Да зачем же беспокоить!

П р е м ь е р о

А впрочем, нет. Сегодня же. Готовьтесь.

Готовьтесь к славе привыкать, мой друг.

(в сторону)

Сегодня я преподнесу им блюдо,

Которого они так жаждут.

На площади. Быстро собирается толпа.

– Вы слыхали?

– Что такое?

– Он вернулся!

– Он вернулся?

– Кто вернулся?

– Наш Аурелио.

– Кто это такой?

– Да что вы!

Это он, тот самый мальчик!

– Неужели?

– Да, который

Крикнул, что король…

– Да ну!

– Что вы!

– Точно!

– Ну уж этот

Ничего не побоится!

– Ну теперь попробуй, герцог,

Сунься к нам!

– Теперь не страшно.

– Вот кого нам не хватало!

– Да, такой нам очень нужен.

– Как-то сразу легче стало.

– В честь него устроить ужин!

– К ордену его представить!

– Памятник ему поставить!

– Лучше сразу – в мавзолей.

– Дайте ж нам его скорей!

П е т р у ч ч о

(Идет по канату, натянутому над залом.)

Сограждане! Товарищи! Народ!

Настал в моей судьбе триумфа час.

Я столько лет отсутствовал. И вот

Я снова здесь. Я снова среди вас.

Вы были для меня семьей и школой.

Пришили вы правдивый мне язык.

Я первым крикнул: "А король-то голый!"

Но вы – вы подхватили этот крик.

Сограждане! Мне трудно говорить!

Себе скроили сами вы судьбу.

Традиций правды не прервется нить.

А всех, кто врет, видали мы в гробу!

Да здравствует республика! Ура!

Да здравствуют простые мастера!

Да здравствует на лучшее надежда!

А главное, а главное, а главное, а главное,

А главное…

Н а р о д

Да здравствует одежда!

П е т р у ч ч о

(Спрыгнув с каната на сцену.)

Уф. Это был мой лучший номер. Не думал, что жонглировать словами труднее, чем шарами. Видел бы меня мой папаша!

Г о л о с А у р е л и о

Петруччо!

П е т р у ч ч о

(Подходит к окну, открывает его.)

Синьор Аурелио, это вы?

А у р е л и о

Помоги мне забраться.

П е т р у ч ч о

Минутку, синьор, одну минутку!

(Аурелио влезает в комнату)

Куда же вы пропали, синьор! Я уже начал за вас беспокоиться.

А у р е л и о

Бродил по городу. Здесь ничего не изменилось, Петруччо! Все те же веселенькие фасады, а за ними все те же трущобы. А ты как?

П е т р у ч ч о

О, синьор! Ваш номер пользуется большим успехом. Меня уже избрали в сенат, назначили верховным глашатаем и вручили портфель министра без портфеля.

А у р е л и о

Справляешься? Портфель не мешает?

П е т р у ч ч о

Снова почувствовал себя как на арене. Синьор Аурелио, вы были правы, когда говорили, что правительство – место для циркачей. Жонглирую, показываю фокусы, балансирую на канате.

А у р е л и о

Не забывай только, что этот канат высоко натянут.

П е т р у ч ч о

Не выше, чем обычно, синьор, не выше, чем обычно. А для того, кто знает секреты, высота не имеет значения.

А у р е л и о

Секреты?

П е т р у ч ч о

Да, синьор!

(Поет, танцует)

Ни шагу влево, ни шагу вправо.

Держись ровнее и улыбайся.

Опасный номер? Пустяк, забава!

Лишь носом в небо не зарывайся.

Секреты эти

Одни и те же

И в кабинете,

И на манеже.

Цветы, записки летят в опилки.

Их убирают. Не беспокойся.

Вниз не смотри – не спасут подстилки.

А высоты – привыкай, не бойся.

Забудь о смерти.

За это платят

И на паркете,

И на канате.

Тебе здесь вряд ли протянут руку,

Зато никто не подставит ногу.

И если эту постиг науку,

Сноровки хватит на всю дорогу.

Освоюсь быстро,

Мой опыт – кстати.

Ведь мы, министры,

Как на канате.

А у р е л и о

Браво, Петруччо! Продолжай в том же духе.

П е т р у ч ч о

С удовольствием, синьор! Если вы, конечно, не хотите поменяться обратно.

А у р е л и о

Я хочу только одного – увидеться с ней.

П е т р у ч ч о

О, я вам это устрою, синьор, я здесь уже все ходы-выходы знаю. Спрячьтесь за эту занавеску, и как только кончится прием…

(Услышав шаги, вталкивает Аурелио за занавес. Входит Порция.)

П о р ц и я

Синьор Аурелио, куда же вы исчезли?

П е т р у ч ч о

Мне нужно обдумать новую речь. Я хочу высказаться об умении одеваться, а если родина потребует (многозначительно), то и раздеваться.

П о р ц и я

Я вас не отвлеку?

П е т р у ч ч о

Вы меня привлечете!

П о р ц и я

Чем же?

П е т р у ч ч о

Ваше платье открывает немыслимый простор для красноречия.

П о р ц и я

Оно вам нравится?

П е т р у ч ч о

Нравится ли оно мне? Больше, чем нравится. Оно словно живое существо. Его крылья так нежно обнимают ваши плечи, так ласково касаются вашей шеи. Его формы так ненавязчиво повторяют ваши, его тело словно сливается с вашим. Кажется, вот-вот оно оживет, вздрогнет, заскользит по вашей коже, обнажит ваши прекрасные плечи, едва коснувшись груди, омоет талию, прольется на бедра, захлестнет ноги, забьется в конвульсиях у ваших колен, снова взовьется и хлынет вверх, словно пытаясь возвратиться на плечи, но не дотянется, не пробьется и, наконец, обессилев, разольется у ваших ног, закрывая их своим безжизненным телом. (Переводит дыхание.) Как называется этот фасон?