Бото Штраус - Время и комната

Впереди на краю песочницы присела Элен в искрящемся блестками цирковом костюме воздушной акробатки. Она дрожит и курит сигарету.

Справа из-за кустов появляется Георг.

Георг.Добрый вечер. Ну, как поживаем?

Элен.Ай… Как… Да так… Помаленьку.

Георг.Решил вот опять к вам заглянуть.

Элен.Хм. Что ж, похвально.

Георг.Ну, и как дела в искусстве? Вы довольны?

Элен.В искусстве, да? (Стучит себя пальчиком по лбу.) Это у них, что ли? Ой, ё-моё! Это у них-то — искусство? Искусство — это совсем другое. А то, что они делают, — какое это искусство? Так, художественная самодеятельность.

Георг.Что ж вы на холоде сидите? Почему в репетиции не участвуете?

Элен.Я? И не собираюсь участвовать. Вот в этом, участвовать — да ни за что!

Георг.Что, с партнерами поругались? Это вы с ними больше не хотите работать или они с вами?

Элен.Они — со мной? Ну, знаете. Да они примут меня с распростертыми объятиями! Ноги мне будут целовать, стоит мне только к ним прийти и сказать: «Вот, глядите, о-ля-ля! (изображает телодвижения), так и быть, сделаю вам храбрую гуттаперчевую Элен на доске с гвоздями или девушку-птицу или еще что-нибудь этакое». Но там, наверху, на трапеции, там они вечно всем недовольны. То им, видите ли, ритм мой не подходит, то я им ростом мала, то, наоборот, великовата — словом, всегда найдут к чему придраться. У-у, what the fuck, I am not such a dumb little cutie [3], чтобы помыкать мной как вздумается.

Георг.Но они вас там наверняка ждут.

Элен.Не-а. Я сорвалась.

Георг.Что?

Элен.Сорвалась. Сверху вниз. Грохнулась. Упала.

Георг.С каната?

Элен.С трапеции.

Георг.С сеткой?

Элен.Без.

Георг.Так вы, наверно, расшиблись сильно?

Элен.Мне не подняться уже. Туда, наверх. В этом все дело. Это самое страшное, что может случиться. Делаю простое сальто — и лечу вниз. Я даже двойное сальто умею! Без страховки, без ничего! А тут — руку Паскаля не поймала. Даже не дотронулась. Просчиталась. Лечу вниз на песок — и больше наверх уже не поднимусь. Я сразу поняла: все, не смогу. А в цирке, даже в таком паршивом балагане, как этот, все равно — каждый знает: если сразу снова наверх не влез, все: пиши пропало.

Георг.Элен, я отвезу вас в больницу. Пусть вас осмотрят.

Элен.Нет, нет. Оставь. Ни к чему. Отмоюсь вот только. (Снимает с ноги туфельку и высыпает из нее песок.) Какой-то говенный балаганчик! Только время с ними терять! It’s a sheer waste of time. They’re just a bunch of would-bes [4]. Дилетанты несчастные! Треску много, а толку чуть! (Встает.)

Георг.Пойдемте. Выпьем что-нибудь.

Элен.Вот как? Ну что ж, я не против.

Георг накидывает ей на плечи свой пиджак.

Знаю я цену всем этим суперзвездам. Клянусь вам, ни один из них вот ни на столечко не лучше меня! They can’t top me by a fart — none of them. Big mouth — no go [5]…

Из кустов появляются головы Оберона и Титании.

Титания.Так быстро — и назад, мой Оберон? И снова охранять свою пропажу?

Оберон.Смейся-смейся, злючка Титания…

Титания.Я зла ничуть не более чем ты, ревнивый господин мой.

Оберон.Даже комковатая почва под нашими ногами не в силах умерить твою похотливую поступь.

Титания.Как и твоя не утихает ревность, меня влача по городам и весям, а не по высям облачным, как прежде. Земля и небо говорят со мною одним и тем же языком погони.

Оберон.А ты останься подле мужа и блюди семейный облик наш на радость горожанам. Раздоры вечные роняют нашу славу.

Титания.О да, мой Оберон, но наш… порок, увы, не сделал нас миролюбивей.

Оберон.На свой порок я сетовать не стал бы.

Титания.Я тоже нет, однако ж, Оберон, божественность моя страдает в этом теле. В границах этих тесных. Мне больно.

Видение исчезает. Слева прогулочным шагом появляются два весьма нервных господина — это Первенец и Учтивец.

Первенец.Не обижайся и не сердись: досюда и ни шагу дальше. Дальше я не пойду.

Учтивец.Как, уже здесь? Прямо здесь вот и начинается?

Первенец.Давай-ка повернем. Не к добру все это…

Учтивец.Да мыслимое ли это дело?! Ты боишься ночью через парк пройти, а в грёзах, словно какой-нибудь бык, мечтаешь загнать женщину в кусты и зверски ее изнасиловать!

Первенец.Да, толстуху…

Учтивец.Толстуху! Это ту самую, что живет с этим чудаком, тощим, как фламинго?

Первенец.«Живет»? Жила! Умер тощий.

Учтивец.Уже?

Первенец.Уже.

Учтивец.То есть как умер?

Первенец.А вот так!

Учтивец.И от чего же он умер?

Первенец.От чего, от чего? Тощий, который изо дня в день все тощает, в один прекрасный день исчезает, и дело с концом. От чахотки умер. От вируса. От чахоточного вируса. А может, еще от какого-нибудь вируса, науке не известного.

Учтивец.То-то я все время удивлялся: чего ради этот тонюсенький, почти до неразличимости тощий господин ходит с этой круглой, как шар, толстухой. Не иначе, они нашли друг друга по объявлению.

Первенец.Брачная контора с фототекой!

Учтивец.Компьютерный выбор!

Первенец.Познакомились в банке данных!

Учтивец.Гармоничная парочка, нечего сказать!

Первенец.Комики! Пат и Паташон!

Учтивец.Давай-ка поворачивать.

Первенец.Видишь, я же сразу сказал: давай лучше повернем.

Оба уходят влево. Из-за кустов показывается Оберон и направляется в сторону занавеса. Справа выходят Первый мальчик и Девочка. Он в брюках от комбинезона с нагрудником, на ней очки с толстыми стеклами, рваные кроссовки, майка с Микки-Маусом на груди, джинсы с прорехами на коленках, цепочка на щиколотке, щека и колени размалеваны, под мышкой игрушечная плюшевая собачка. Они несут ящик пива.

Первый мальчик.Сколько же может этот разнотык продолжаться! Неужели тебе трудно к моему шагу приладиться?

Девочка.А почему бы тебе не приладиться к моему шагу?

Оба уходят влево. Справа выходит Хельма. В этот миг в кустарнике возникает Титания. Она распахивает свой плащ и показывает себя. Хельма испуганно отшатывается, не в силах оторвать глаза от белого, словно гипсовая статуя, тела с густой, какой-то звериной шерстью в низу живота. Потом подбегает к Оберону.

Хельма.Послушайте! Ой, извините… но там в кустах женщина, женщина в кустах! Я в жизни ничего подобного не видела. Отвратительно! Женщина, и чтобы так обнажаться… Она распахивает плащ, нет, вы послушайте, — ой, я, наверно, очень напугалась! Вызовите же полицию! А если это увидит ребенок? Если ребенок такое увидит, о, Господи!