Александр Мардань - Кошки-мышки (Женщины. Фрагмент)

Прыгнуть со скалы? Ужасно представить, как я буду выглядеть после этого. Выстрелить из пистолета? В сердце — можно промахнуться. В голову — вид будет не лучше, чем после падения в пропасть. Таблетки? Промоют, и опять все по новой… Газовая плита? Но здесь все на электричестве»…

Татьяна заходит в комнату — в вечернем платье. Садится перед зеркалом и начинает краситься. Тамара за ее спиной тоже рассматривает себя в зеркало, потом поворачивается к Татьяне спиной и поправляет прическу.

ТАМАРА: Тань, посмотри, как сзади? Ровно?

ТАТЬЯНА (смотрит) : Все нормально. А что?

ТАМАРА: Да они сегодня умом тронулись. Включили в парикмахерской телевизор, там интервью с Платоновым. Все уставились. Ольга стрижет — а сама на экран смотрит. И все ждут, как я буду реагировать. А я — молчу. Глаза закрыла — и молчу. Слушаю. Про мэра, который с бочонком меда приедет. Он бы лучше пробки на дорогах разводил, а не пчел… Назад ехала — полчаса стояли!

ТАТЬЯНА: Застегни, пожалуйста. (Поворачивается спиной к Тамаре, та застегивает змейку.)

ТАМАРА: Ну что, готова?

ТАТЬЯНА: Сейчас. (Складывает в сумочку помаду, расческу.)

ТАМАРА: Давай скорее. Шведы — товарищи пунктуальные. Кстати, будет замминистра.

ТАТЬЯНА: Щербаков?

ТАМАРА: Нет, Ильин.

ТАТЬЯНА: А-а, Василий… Когда Сергей был первым в Брюсселе, Ильин был атташе по культуре. А до того он, кажется, в Риге работал. Тома, а ты была когда-нибудь в Латвии?

ТАМАРА: Да. Года два назад, с антрепризой.

ТАТЬЯНА: А раньше, в молодости?

ТАМАРА: Не помню. Хотя… где мы только не гастролировали.

ТАТЬЯНА: Мне казалось, что в восемьдесят третьем, когда я поехала в первую командировку в Швецию, ты отдыхала в Юрмале и там заболела.

ТАМАРА: В восемьдесят третьем? (Пауза.) Да, действительно. Простудилась под дождем. Я со своей бывшей сокурсницей ездила, с Малышевой. Она тогда в БДТ работала. Помнишь ее?

ТАТЬЯНА: Блондинка с голубыми глазами?

ТАМАРА: Правильно, она. А почему ты про Юрмалу спрашиваешь?

ТАТЬЯНА: Сегодня передачу смотрела, какой там замечательный курорт. Надо будет съездить.

ТАМАРА (подходит к столу, на котором стоит бутылка, бокалы) : Что у тебя тут?.. Есть хочу ужасно! Поехали! За что люблю шведов — у них самая вкусная селедка. (Берет из вазочки печенье.) Нет, не буду аппетит перебивать. (Кладет печенье в вазочку.) А с чего это — два бокала? Вы с массажисткой выпивали?

ТАТЬЯНА: По глотку — за знакомство. (Показывает на бумаги.) Как тебе последний кусок? С утра переводила.

ТАМАРА: По-моему, хорошо.

ТАТЬЯНА: Знаешь, у человека, которого из-за кризиса сократили, есть свои преимущества.

ТАМАРА: Например?

ТАТЬЯНА: Всегда мной руководили. А теперь я — сама себе режиссер. А может, и еще кому-нибудь… Например, захотела переводить Юхонсона — и перевожу. И плевать мне на редакционный план.

ТАМАРА: А деньги?

ТАТЬЯНА: А денег всегда не хватает. Причем, всем. И уволенным, и не уволенным… Эта пьеса как для тебя написана. Перевожу — и слышу твой голос.

ТАМАРА: Когда ты сюжет пересказала, он мне показался мрачным… А теперь понимаю, что история внятная. Черно-белая… Как старые фотографии.

ТАТЬЯНА: Знаешь, я недавно наши фото перебирала… Мы с тобой в школе, на елке. В одинаковых платьях и масках — помнишь?

ТАМАРА: Конечно!

ТАТЬЯНА: Мне нравилось, что костюмы одинаковые, и все нас путают…

ТАМАРА: Нас не путали. Даже на маскараде. Потому что у тебя тогда пластинка на зубах была.

ТАТЬЯНА: Да, точно… Поэтому я старалась не улыбаться. (Пауза.) А еще нашла фотку смешную — мы вдвоем с Платоновым. Я почему-то в его шляпе, а у него на шее мой шарфик… Шелковый, в цветочек.

ТАМАРА: Не помню.

ТАТЬЯНА: Было-было… Кажется, на мой день рождения дурачились.

ТАМАРА: Да, ты с Платоновым любила фотографироваться.

ТАТЬЯНА: А ты с Сережей?

ТАМАРА: Только на вашей свадьбе.

ТАТЬЯНА: Неправда. Я другое фото нашла. Хочешь, покажу?

ТАМАРА: Тань, мы опаздываем! Потом!

ТАТЬЯНА: Это быстро.

Татьяна выходит из комнаты. Тамара подходит к зеркалу, открывает шкатулку, достает цепочку с кулоном, прикладывает к груди. Кладет цепочку обратно, перебирает содержимое шкатулки, выдвигает ящики шкафа — один, второй. Из третьего достает пистолет.

В комнату входит Татьяна с фотографией в руке. К ней поворачивается Тамара с пистолетом.

ТАМАРА: Таня, что он здесь делает? Я же его в письменном столе держу.

ТАТЬЯНА: Не знаю… А! Я в столе блокнот искала, нашла пистолет, хотела рассмотреть, а потом кто-то позвонил, я отвлеклась… И положила не туда.

ТАМАРА: Ты поаккуратнее. Оружие все-таки.

ТАТЬЯНА: Да, знаю. Газовый, после него целый день квартиру проветривать.

ТАМАРА: Он не газовый, а боевой.

ТАТЬЯНА: Да?!..

ТАМАРА: Платонову один генерал подарил, по пьянке. Я сразу отняла и спрятала.

ТАТЬЯНА: Он заряжен?

ТАМАРА: Конечно. Я ведь одна живу. У нас в прошлом году к соседям воры пытались влезть — ночью, когда хозяева дома спали, представляешь?! Я тогда зарядила и на предохранитель поставила. Вот. (Тамара несколько раз щелкает предохранителем. Потом убирает пистолет в ящик стола.)

ТАТЬЯНА: Интересно, очень интересно.

ТАМАРА: Так что за фото?

Татьяна протягивает Тамаре снимок. Та рассматривает фотографию.

ТАМАРА: Где это мы?

ТАТЬЯНА: Не помню. В Сочи или…

ТАМАРА: В Ялте. На набережной. Славику здесь пять… Или шесть?

ТАТЬЯНА: Знаешь, я недавно вдруг заметила, что у него некоторые привычки — точно как у Сережи. Например, когда нервничает — браслет на часах расстегивает и застегивает. Говорит — и при этом щелкает… А еще когда из дома выходит, перед зеркалом причешется и почему-то обязательно покашляет, будто говорить собирается… И только потом от зеркала отходит. Ты не обращала внимания?

ТАМАРА: Нет, не замечала.

Тамара достает из шкафа шаль, становится перед зеркалом и набрасывает ее то на одно, то на другое плечо. Бросает шаль на кресло, достает шелковый шарф, набрасывает его на плечи.

ТАТЬЯНА: Я думала, какие-то жесты от родителей детям передаются, так сказать, по наследству.

ТАМАРА: Это потому, что Славик у вас в доме практически вырос. Когда каждый день на человека смотришь, начинаешь его копировать, и сам этого не замечаешь… Таня, что лучше — шаль или шарф?