Мария-Луиза Спациани - Вдова Гольдони

Кунигунда.Ты уже стара, поэтому открою тебе глаза: всем вокруг прекрасно было известно, что твой муж проделывал этот самый «физиологический акт совокупления» со многими дамами и субретками, которые вели себя в постели совсем не как зрительницы, а получали удовольствие на всю катушку и вопили от наслаждения не меньше его.

Вдова.А-а, я слышала про это. Не скажу, чтобы такого не могло быть. Взять, к примеру, Мирандолину, — ту, а вернее, одну из тех, что его вдохновляли, как всем хорошо известно. Так вот, если хотите знать: не раз по ночам, тиская подушку, Карло бормотал во сне: «Мирандолина, Мирандолина…». Но в эти моменты он имел в виду отнюдь не женщину во плоти, не её он звал по имени, как меня, но обращался к персонажу своей пьесы. Потому что всю жизнь Карло прожил в вымышленном мире, его реальность составляли фантазии, которые он переводил на бумагу, чтобы потом воплотить их на сцене. И это касалось не только женщин.

Взять, к примеру, его жизнь, когда он служил консулом Генуи в Венеции или вёл многочисленные дела в качестве адвоката, и очень известного, между прочим. Об этой жизни он даже не упоминал, а может, просто забыл. Единственное, о чём он с воодушевлением говорил, когда его спрашивали о прошлом, так это о всяких там вымогателях, мошенниках, о простых рыбаках, банкротах, фальшивомонетчиках и иже с ним. Которых он во множестве вывел на сцену. Когда ему случалось полюбоваться восходом или заходом солнца, если его внимание привлекла птичка необычной, яркой окраски или какой-нибудь экзотический горбун, то два-три дня спустя я узнавала про это, когда он читал мне очередную сцену из только-только начатой пьесы. Был большой любитель поесть. Заходя в любую таверну, требовал конкретное блюдо, причём объяснял, как именно его следует приготовить. Излишне упоминать, что…

Кунигунда.…что под этим названием оно и появлялось в очередном диалоге, который он тебе прочитывал на следующий день.

Вдова.Именно так. Как можно ревновать мужчину, которого одолевает единственная страсть? А когда эта страсть накаляется до такого предела, что другие неизбежно улетучиваются? Кроме того, существует ещё и супружеская верность.

Кунигунда.Очень удобно! Особенно для мужчин. А теперь я объясню тебе, что такое «супружеская верность». Так называемая «супружеская верность» — всего лишь вечное лицемерие, от него и все беды в браках, даже в самых удачных. Священники должны были бы требовать от новобрачной другую клятву верности, когда венчают их, такую, например: «Клянусь думать только о тебе, не допускать никого другого в свои мечты, убивать в себе любое новое чувство, любой интерес к кому-либо, кроме тебя, клянусь забыть самое себя во имя любви, ради которой готова отринуть собственную природу и все другие чувства; клянусь до конца жизни быть пригвождённой к твоим прекрасным глазам, как Прометей к скале. Отказываюсь красть огонь, буду подменять его усыпляющим кухонным очагом нашей супружеской верности, покуда смерть не разлучит нас».

Вдова.Да вы не просто распутница, вы — сам дьявол во плоти!

Кунигунда.Ну, а теперь — объясни-ка ты мне, что такое, по-твоему, «супружеская верность».

Вдова.Это — совершенная верность. Если бы, застав Карло в объятиях другой женщины, я услышала от него, что это лишь обман зрения, то безоговорочно поверила бы именно ему, а не тому, что видела собственными глазами.

Кунигунда.Тогда у меня к тебе, гражданка, только один вопрос. Сколько раз ты совершала со своим мужем физиологический акт совокупления?

Вдова.Мадемуазель, давайте заключим соглашение. Сейчас я вам отвечу, после чего вы незамедлительно уйдёте.

Кунигунда.Уйду, только удовлетвори напоследок мое любопытство. Ну — и сколько ж разочков?

Вдова.О, разве упомнишь, столько лет прошло… Возможно, раз сто.

Кунигунда.И это за сорок-то лет в браке?!

Вдова.Нет-нет, постойте, вспомнила: сто семь.

Кунигунда.Откуда такая точность?

Вдова.Потому что по совету сестры Зефрины, наутро после каждого физиологического акта я должна была совершать обряд очищения.

Кунигунда.Это как?

Вдова.То есть принести покаяние нашему приходскому кюре в Венеции или любому другому — в том городе, где выступала труппа. Надо было пройти долгую исповедь, рассказать в подробностях обо всём, после чего читать разные молитвы и поститься по разумению того или иного из этих святых людей. Их требования всегда были не схожи между собой. И только на второй день я могла приступить к причастию, если, конечно, получала на то благословение. Все эти люди были прелатами и учёными богословами. Первый же из них посоветовал мне носить ладанку.

Кунигунда.Что, что?

Вдова.Такой полотняный мешочек, куда зашит кусочек кости кого-нибудь из святых. Этот мешочек носят на груди в течение месяца, а потом с благоговением хранят всю жизнь дома. И вот таких мешочков у меня ровно сто семь.

Кунигунда.Мама родная, вот это да! Похоже, Средние века ещё не кончились. И как ты умудрилась уцелеть в Париже, среди урагана революции, когда головы летели одна за другой, а все прежние обычаи и традиции в нашем новом и лучшем мире оказались отменены во имя свободы?

Вдова.Откровенно сказать, я так и не поняла, при чём тут свобода, если все по-прежнему остаются бедными и все командуют всеми? Истинная свобода вырастает из необходимости. А также из греховности, которую многие считают неизбежной. Что же касается обычаев, то, позвольте вам заметить, что — насколько я замечаю — на улицах и в домах, в общественных и семейных отношениях совершенно одинаково распространилась ужасающая невоспитанность. О чём думал наш добрый Господь, когда попустил произойти таким чудовищным разрушениям, я боюсь даже помыслить.

Кунигунда.Дорогая гражданка, единственно из-за того, что ты мне симпатична, советую тебе прекратить чуть что ссылаться на Бога, а главное, брось ты искать церкви, в которых случайно оставшиеся в живых кюре ещё служат мессу. Почитай лучше любовный романчик, тогда и узнаешь, чего ты недобрала за эти годы.

Вдова.Вы всё болтаете, а сами-то совершали «акты физиологического совокупления»?

Кунигунда.Наконец-то я слышу вопрос по делу! Знаешь, за всеми твоими разговорами про лилии и ангелов, про всю эту дребедень я прямо засовестилась. И тем не менее вынуждена сознаться: ох, совершала.

Вдова.Неужели, мадемуазель! И сколько же раз?

Кунигунда.Скажем так: за месяц столько раз, сколько тебе удалось за все сорок лет.