Габриэль Марсель - Завтрашняя жертва

Антуан. Ноэль!

Ноэль. Поверь, это все же не так легко проглотить. Но, в конце концов, довольно заниматься мной. Сейчас речь о тебе. ( Решительно .) Дружище, тебе надо жениться на малышке Гребо. Тут не может быть сомнений, ни с какой точки зрения; в общем, это удача, такой партией не пренебрегают… О, я не говорю, что ей не повезло, — и все же…

Антуан. Но здесь есть масса вещей, которые следует принять во внимание, поверь мне.

Ноэль. Что именно? Ты имеешь в виду Жироманьи? Ну, так в Жироманьи отличный климат, он тебя поставит на ноги! Ты еще не в том возрасте, когда человек боится перемены мест.

Антуан. Нет, конечно.

Ноэль. Мама страстно жаждет этого, она мне за эти дни все уши прожужжала. О Монике я не говорю — она все повторяет вслед за мамой.

Антуан. И тем не менее я не решился бы оставить их совсем одних; ты себе не представляешь, до чего они склонны терять голову из-за ерунды. Для меня это в какой-то мере — проблема совести…

Ноэль. Сильно преувеличенная. К тому же, если они не переносят одиночества, пусть переселяются в Жироманьи.

Антуан. Но нужно поставить себя и на место молодой девушки: я не уверен, что ей хотелось бы…

Ноэль. Предоставь ей решать; увидим, колеблется ли она.

Антуан. И потом, в мамином возрасте…

Ноэль. Но повторяю тебе; мама будет безутешна, если дело не выгорит.

Антуан. Ну и выражения у тебя!

Ноэль. Я употребляю те, что приходят на ум, и не собираюсь утруждать мозги в поисках выражений, которые удовлетворили бы твою деликатность. Нет, это все — не причины. А что касается Жанны и детей…

Антуан. Что?

Ноэль. Я говорю: что касается Жанны и детей, то если мама и Моника будут в Жироманьи с вами… наконец, в любом случае… после войны…

Антуан (стараясь придать тону как можно большую естественность). Но, Ноэль, ты же будешь здесь в это время!

Ноэль. Я? Очень возможно, что я буду гнить в какой-нибудь воронке от снаряда…

Антуан. Ноэль! Ты вернешься!

Ноэль ( бесцветным голосом). Не стоит слишком рассчитывать на это. И потом, ты сам… то, как ты обращаешься с Жанной… о, успокойся, у меня нет подозрений, я не круглый идиот… Вчера мне это впервые бросилось в глаза. Надо же — обратить внимание на эти вещи только в конце отпуска! Но ведь по приезде — другие заботы. А когда уже катишься по наклонной…

Антуан ( с тревогой). Но, бог мой, что ты имеешь в виду?

Ноэль. Ты меня очень хорошо понимаешь… Во всем — что-то предупредительное, доверительное. Никакой влюбленности — повторяю, я меньше всего подразумеваю это… может быть даже, мне в этом случае было бы не так тяжело; словом, не знаю… Нет, серьезный друг; тот, кто приготовился утешать. А с малышами… и еще хуже. Вспомни — хотя бы сейчас, когда пришла эта девушка: купальный халат… (Не может продолжать.)

Антуан (упавшим голосом). Но как я должен был поступить?

Ноэль. Очевидно же, что на таком пути… рано или поздно это случится. Я не знаю, думаете ли вы об этом. Должно быть, да. Возможно даже, вы об этом говорите.

Антуан. Ноэль, клянусь тебе…

Ноэль. Для меня это ничего не меняет. Но только… надо бы тебе жениться на крошке Гребо. Пойду, взгляну на малыша в ванной. (Уходит.)

Антуан сидит, обхватив голову руками. Входит Жанна.

Жанна. Вы один? Что случилось? Вы больны?

Антуан. Нет. (Внезапно.) Жанна, вы знаете, что мы его убили?

Жанна. Кого?

Антуан. Он пришел к нам живой; он выйдет отсюда… мертвым.

Жанна (потрясенная). Но, Антуан, ради бога…

Антуан. Видите ли, минуты, которые я только что провел с ним… (С трудом приходит в себя.) Послушайте. Оставим в стороне скромность — ведь речь идет об агонизирующем… Вы продолжали отказывать ему?

Жанна. В последние дни он больше не настаивал.

Антуан. О, Жанна!

Жанна. И потом, сам способ недостойного торга… Вы не знаете — он грозился возобновить связь с Розиной!.. Могла ли я поддаться этому безобразному шантажу?

Антуан (сухо). Для него это вопрос самолюбия.

Жанна. Достоинства, Антуан, элементарного человеческого достоинства.

Антуан. И вы думаете, что он осуществил свою угрозу?

Жанна. Я ничего не знаю… это жестоко.

Антуан. Странно — но вы не вызываете во мне сострадания.

Жанна. Антуан, вы отлично знаете, что, не пусти он в ход эту чудовищную угрозу, я недолго бы еще сопротивлялась. Я бы бросилась в его объятия. Все зависело только от него. Вымолви он хоть слово раскаяния…

Антуан. Вы обошлись с ним как с ребенком, которого отказываются поцеловать, потому что он не попросил прощения. С ним — оскорбленным, грубо отвергнутым…

Жанна. Если бы он был бережнее со мной в первые дни…

Антуан. Как мелко то, что вы говорите! Как это убого, ничтожно… Вас надо было беречь. Но — во имя неба — почему?

Жанна. Нет женщины, которая не поняла бы меня.

Антуан. Тем хуже для женщин… Несчастный, он вторгся в ваш надуманный мир со своим страданием, усталостью, желанием — я готов выкрикнуть это слово! — он разрушил вашу прекрасную целомудренную мечту! Невозможно не содрогнуться; я возненавидел бы вас, если б не был так же виновен, как и вы.

Жанна. Вы!..

Антуан. Да, я. Так же виновен, еще больше… О, как мне стыдно жить! Жить — это что-то, за что надо вымаливать себе прощение, когда они — там…

Жанна. Я не понимаю. Вам совершенно не в чем упрекнуть себя. Вы никогда не вставали между нами…

Антуан. Но пытаться вас сблизить уже значило встать между вами. Я и на это не имел права.

Жанна. Антуан, это безумие…

Антуан. А дети… он не ошибся… они были уже немного моими… Я должен уехать! (Вошедшему Ноэлю, который направляется к нему.) Оставь… (Уходит.)

Жанна (делает над собой огромное усилие). Ноэль, прости меня.

Ноэль. В чем дело?

Жанна. Прости… Ты видишь, я ни о чем тебя не спрашиваю. Что бы ни произошло с того дня, я прошу у тебя прощения. Это я виновата во всем: я должна была понять, согласиться… Я была черствой, неблагодарной, я ненавижу себя.