Владимир Пистоленко - Раннее утро

А н я. Спасибо. Не нужно. Я остановилась у родственников моего знакомого. У Карповых.

С е р г е й. Знаю. Хорошая семья. Скажите, вы уже совсем приехали?

А н я. Нет. Скоро уеду. На месяц.

С е р г е й. Не отдыхали после экзаменов?

А н я. Но успела. Интересно, кто это у вас рисует?

С е р г е й. Моя мама. Она художница.

А н я. А я словно в знакомой комнате очутилась. Вот так же выглядит папин кабинет: повсюду наброски, зарисовки. У меня папа тоже художник.

С е р г е й. Вон оно что? Ну, как хотите, а я должен познакомить вас со своими домочадцами. Искусство, как говорится, их стихия. (В дверь.) Мама! Виталий Маркович, можно вас попросить сюда?

Входят Н а д е ж д а М а р к о в н а и В и т а л и й.

(Знакомит.) Друзья, наша новая учительница Анна Семеновна Березко из Москвы. Прошу любить и жаловать. (Ане.) Моя мама, Надежда Марковна. Мама, у Анны Семеновны отец тоже художник.

Н а д е ж д а М а р к о в н а. Правда?

А н я. Да. Художник.

Н а д е ж д а М а р к о в н а. Скажите, в Москве есть художник Березко, автор картины «Весна в степи», академик, лауреат…

А н я. Это мой папа.

Н а д е ж д а М а р к о в н а. Папа?!

Неловкая пауза.

С е р г е й. Мой дядя и друг, Виталий Маркович. Актер.

В и т а л и й. С ручательством. Бриллиант чистейшей воды.

А н я. А разве здесь есть театр?

В и т а л и й. Я служил в краевом. Временно ушел. За Сергеем Григорьевичем в деревню потянулся. Захотелось поработать непосредственно в гуще. «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов». Грибоедов, «Горе от ума». Именуюсь художественным руководителем районного Дома культуры. Подождите, мы еще и вас на сцену вытащим. Прошу вас, садитесь. Вы, конечно, как и все москвичи, любите театр?

А н я. Очень.

С е р г е й (прерывая) . Если но ошибаюсь, вас привлекает героическое.

А н я. Да, вы угадали.

Н а д е ж д а М а р к о в н а. И с кем ни поговоришь из молодежи — все мечтают только о героическом.

А н я. А о сереньком мечтать не стоит.

С е р г е й. Вы правы. Сильные, духовно богатые натуры должны стремиться к большим делам и не только стремиться, но быть их творцами. Ведь унылые будни не могут радовать человека.

А н я. А мне кажется, что все, даже самое большое, в том числе и героика, имеет свои будни.

В и т а л и й. Тут, пожалуй, трудно возразить.

Н а д е ж д а М а р к о в н а. Беседуйте, а я на несколько минут покину вас. Хозяйство. (Уходит.)

С е р г е й. Вы имеете в виду творческие будни. Я же говорю о другом. Вот пример из нашей среды. Есть такие учителя, работают — комар носа не подточит, работают но всем правилам методики, но творческого огня в них нет, а значит, они не способны зажечь и других. Когда я вижу ремесленника в школе, не могу оставаться спокойным. И всегда думаю об одном: наверное, люди этого склада не любят детей.

А н я. А вы… любите детей?

С е р г е й. Я? (Пауза.) Да. Очень.

А н я. Я тоже. Потому и стала учительницей.

С е р г е й. Мне кажется, если не любишь детей, не имеешь права учить их. Учитель должен жить для своих питомцев, быть готовым на любой подвиг ради них. Данко с горящим сердцем — вот кто такой учитель.

А н я. Данко с горящим сердцем… Это хорошо сказано.

Голос Надежды Марковны: «Виталий, можно тебя на минутку?» Виталий уходит.

Сергей Григорьевич, вы тоже литературу преподаете?

С е р г е й. Да. В старших классах.

А н я. Я так и думала. Ребята, наверное, вас очень хорошо слушают. Правда?

С е р г е й. Но обижаюсь. Конечно, это приходит не сразу.

А н я. Если бы вы знали, сколько у меня вопросов, сколько сомнений…

С е р г е й. А у кого их не бывает?

А н я. И у вас?

С е р г е й. Конечно. Сказать откровенно, меня не покидает чувство неудовлетворенности. Никогда!

А н я. Сергей Григорьевич, почему?

С е р г е й. Я недоволен собой. Мне хочется сделать для людей больше, чем я делаю. А что — сам не знаю.

Входит В и т а л и й.

А н я. Вы словно угадываете мои мысли. Сколько раз я об этом думала, мечтала.

В и т а л и й. Мечты! Я тоже мечтал. И мечтаю. Но пока, как сказал один классик, суждены нам благие порывы, но свершить их не нам суждено.

А н я. Я не согласна с вами. Быть только мечтателем — незавидная доля.

С е р г е й. Вы правы, Анна Семеновна. И мечтать и искать. Жить — это значит действовать.

В и т а л и й. Позвольте, позвольте!

С е р г е й. Ничего не позволим, дорогой мой дядя Виталий Маркович. Спор на эту тему бесполезен. «Кто хочет действовать, тот позабудь покой», как сказал Гёте.

Входит Н а д е ж д а М а р к о в н а с подносом.

Н а д е ж д а М а р к о в н а. Ну, друзья мои, прошу. Ягоды необыкновенные. Анна Семеновна, вот сюда.

Все садятся за стол.

В и т а л и й. Вы любите смородину?

А н я. Очень.

Н а д е ж д а М а р к о в н а. Скажите, Анна Семеновна, если это не секрет, над чем сейчас работает ваш папа?

А н я. Над картиной «Москва майская».

Н а д е ж д а М а р к о в н а. А каков, интересно, сюжет?

А н я. Мне очень трудно говорить об этом.

Н а д е ж д а М а р к о в н а. А давно он пишет ее?

А н я. Третий год.

В и т а л и й. Третий?! А когда закончит?

А н я. Видимо, года через два.

В и т а л и й. Значит, пять лет? Ты слышишь, Надя?

Н а д е ж д а М а р к о в н а. Да-а, пять лет, это… это не пять дней.

В и т а л и й. Даже не месяц.

Н а д е ж д а М а р к о в н а. Ну, как ягоды?

А н я. Дивные! Спасибо, Надежда Марковна. ( Взглянув на часы.) Я совсем забыла… Мне нужно идти.

Н а д е ж д а М а р к о в н а. Куда? Зачем? Анна Семеновна!

А н я. Я обещала хозяйке. С пасеки придет ее муж. Надо рассказать об их сыне, Антоне. До свидания, Надежда Марковна… Виталий Маркович. Всего доброго, Сергей Григорьевич.

Н а д е ж д а М а р к о в н а. Я провожу вас. Нот-нет, не отказывайтесь.

Надежда Марковна и Аня уходят.

Сергей смотрит в окно.

В и т а л и й. Славная девушка. Славная. (Шутя напевает.) «Мне стан твой понравился тонкий…»

С е р г е й (помолчав) . Я сегодня должен уехать на несколько дней. С лекциями к лесорубам. Возьми Анну Семеновну под свое покровительство. Пригласи ее к нам. Чтобы она не чувствовала себя одинокой. Ведь знакомых у нее — никого!

Входит Н а д е ж д а М а р к о в н а.

Н а д е ж д а М а р к о в н а. Ну, друзья мои, я потрясена, я очарована! Во всем чувствуется столичный тон. Это, конечно, не Ольга Федоровна. Да, Сережа. А отец?! Лауреат, академик.

Сергей, взяв газету, уходит.

Ее можно уважать хотя бы только из-за отца. (Задумывается.)

В и т а л и й (напевает) . «Я ваши тайны знаю, я по глазам читаю». (Садится к пианино. Импровизирует.) Представь себе, что мы живем в Москве, да-да, все наше высокоталантливое семейство. Ты, скажем, закончила новую картину. И вот телефонный звонок директору художественной выставки: «Художница Надежда Марковна Теряева закончила картину. Получилось талантливо, гениально!» — «Кто говорит?» — «Академик Березко. Рекомендую купить». Каково? И купят! Кто откажет академику? Ведь они там друг у друга чай пьют. Что ты скажешь, художница? Пятьдесят тысяч дадут! А то и сто. Впрочем… хватит и пятьдесят.