Людмила Бояджиева - Изображая Обломова

Обломов( парню, пристраивающему бутафорский нож ): — Ой. щекотно, ой, больше не могу! У меня уже мочегонное действует…Ребята, мне выйти надо.

Рекламист: — Без фантазий! Не ерзай в кадре, труп! Башлей за дубль не обещаю. Ты сам вчера дрыгался, может, животом бурчал — я знаю? Пленку нафиг испортил. Пару бутылок фирменного от себя оторву. За муки, блин. ( помощникам ) Пипец! Снято.

Ольга( приходит, приносит Обломову булочку с сосиской, макает в разлитый на халате кетчуп, остальное старается оттереть газеткой ): — От вас, господа, грязи больше, чем дохода. Вчера насилу ваш кетчуп отмыла и опять поналили! Знаете, сколько халат бухарский теперь стоит?

Рекламист( забирает бутафорский нож ): — О, на свалках открыли бутики? Мадам, съемочный день оплачен. Все претензии к Союзу кинематографистов.

Ольга,( открыв зонтик с рваными кружевами ) — Какие уж тут претензии…Слезы одни. Дольче Габана в Китайском самостроке. Это я про «интеллектуальное кино».

Рекламист ( оглядев ее с интересом ): — А вас, леди, думаю, можно тоже на рекламу попробовать? По быстренькому, на короткую такую рекламулечку ( подмигивает и кивает на сквер)

Ольга,( не оценив приглашение) : — Меня интересует только большое искусство.

Рекламист:— Большое? Это как? Не уловил подтекст… Короче, как только, так сразу.( что–то бубнящим ему ребятам ) — В машину, Тарантины. Чо реквизит тащите? Чо лавр мне в авто прете? Оставить на хер. Не обратно ж на кладбище завозить. ( Уходят )

Обломов( достает бутылку из оставленного ящика — она пустая. Жует гамбургер. Продолжает читать) : «Оломов как–то обрюзг не по летам. Вообще же тело его, судя по матовому, через чур белому цвету шеи, маленьких пухлых рук, мягких плеч казалось слишком изнеженным для мужчины.» Ну, поехали! мочегонное действует! ( Затолкнув в рот остаток булки с сосиской, поспешает в кусты. Но тут раздаются голоса: «Он здесь! Сюда! сюда цветы несите!» и Обломову приходится укладывается на диван в привычную позу, ладошка под щеку. Рядом, с зонтиком, в картинной позе устраивается Ольга ).

Появляется группа солидно одетых людей с оператором в каскете с лейблом телеканала. Четверо мужчин и Женщинав излишне нарядном костюме с навороченной прической и корзиной цветов… Первый — Начальник, Второй — полемист в Желтомпиджаке(тип Жериновского). Третий — представитель Культуры, Четвертый — Бородавчатый (тип Зюганова).

Оператор Начальнику:— Снимать что будем, Семен Никонорыч?

Начальник: — Все. Будем фиксировать прения. Спонтанный диспут управленцев у очага культуры. Что не так, потом подкорректируем. ( достает блокнот, что–то пишет )

Начальник Обломову и Ольге : — Что здесь происходит, граждане? Сериал снимают? Или цирк?

Ольга( не двигаясь ): — Скорее, театр.

Женщина( не знает, куда поставить корзину. Ставит цветы у дивана. Официальным голосом сообщает в камеру ): — Мы проводим мероприятие в качестве планового посещение памятников культуры деятелями руководящего аппарата. Уже почти десять памятников по области просмотрели… Ну, у Пушкина буква «Е» бронзовая, еще Му–му интересно сделана. Впечатление, конечно, противоречивое. Но нигде, как тут у вас, нет. Мусорно бывает, или объявления на объект клеют, это есть… А театр…Театра не видели. Хорошая мысль актеров задействовать. Перспективное начинание.

Желтый: — Театр! Ха! Да они сейчас с нас по стольнику слупят за этот музей восковых фигур. Все на халяву хотят. (Оператору) Толстяка возьми крупным планом. Ишь, деятель искусств, — с голоду пухнет, блин! На культуру все деньги клянчат. (В камеру ) Народ ленив, вонюч, нищ. Искусство — продажная шлюха.

( Обломов, изображая спящего, мучается с молнией от брюк, которую незаметно пытается застегнуть)

Начальник( стараясь остановить ораторский запал Желтого, читает надпись на табличке ) Обратите внимания, господа, что написал Иван Александрович Гончаров в Симбирске в 1849 году: «Здесь я окончательно постиг поэзию лени и это единственная поэзия, которой буду верен до гроба…»

Желтый: — Ни хрена себе! Поэзия лени! Люди ходят, дети, понимаешь ли, а он в исподнем поэзию постигает! Я никогда брюки с молнией не ношу. Никогда! Даже дома с женой. Повернешься, а она возьмет и разъедется. Нафиг все наружу! Вот посмотрите, посмотрите: ( показывает гульфик камере ) пуговицы! ( Тянет, не расстегивается) Только с пуговицами специально заказываю. И все члены нашей фракции носят с пуговицами! А им — молнии, видишь ли, нужны! Мы что тут, в Америке, в борделе, блин!?

Начальник( испуганно проверяет рукой ширинку ): — Я костюмы только в Лондоне покупаю. Все, вроде, нормально работает.

Желтый:— Нормально работает! А у этого хмыря ( показывает на Обломова ) ничего не работает! Так и сдохнет во сне от обжорства.

Женщина: — Герцена разбудят декабристы! А он колоколом разбудит народ! Это мы проходили. У меня два высших образования.

Представитель Культуры: — Я, как представитель отдела культуры, по–видимому, должен дать некоторые объяснения. Это не Герцен. Это Обломов — герой романа Гончарова Иван Александровича. Классика русской литературы. ( вдохновляясь) Три знаменитых романа написал этот симбирский барин, бывший цензор, статский советник. Три книги, сделавшие его великим. «Обыкновенная история», «Обломов», «Обрыв». Все названия на «о». О — окружность, круг. В Обломове, как и в родовом имении героя Обломовке тоже все округлое, основательное, удобное и покойное…

Бородавчатый( ходит вокруг, обстукивает диван ): — Барин, оно и видно. Недобиток. Революционеры–демократы уже вовсю в народ ходили, по тюрьмам вшей кормили, на царских виселицах висели, а этот разлегся. И откуда такой взялся в отечественной нашей литературе?

Представитель Культуры: — Откуда взялся Илюшечка Обломов? Из глубин души автора. Писатель пишет не только то, что он знает, он пишет собой. Тем составом мыслей и духа, что наделила его природа и сформировало время…Иван Андреевич Гончаров был исключительно честным, ответственным и проницательным художником. Он уловил самую суть явления — неспособность лучшей части русской интеллигенции к активной деятельности…Вернее даже — не желание действовать. Поскольку любая деятельность, по мнению Обломова — интрига, обман и пустота.

Ольга:— Илья Ильич ленив от природы и по воспитанию… Позвольте представиться — Ольга Сергеевна Ильинская! Я так сильно люблю его! (берется за отложенное вышивание) Вот, болгарский крест. Портрет спящего Илюшеньки.