Алексей Винокуров - Наследники

Иннокентий. Все хотят чего получше. А чего похуже, никто не хочет. Вот и вся правда.

Кокошкина. Нет! Правда – не в этом. Правда – в том, что женщины, которые вас любили и отдали вам все, стареют и становятся никому не нужны. В том, что сначала вы задариваете нас цветами и водите по ресторанам, а потом изменяете с первой попавшейся актрисулей!

Катерина. Почему сразу актрисуля, что за грязные намеки?

Кокошкина. Потому что это правда! Правда! И я любила его… того, который сейчас лежит там – одинокий, брошенный, никому не нужный… Я любила его, но другая – молодая, красивая, смелая – мне дорогу перешла…

Генерал. Ну да, слышали. Черешней скороспелою любовь ее была…

Кокошкина. Этого я не знаю… Но я знаю одно: если бы он остался со мной, он был бы счастлив… Счастлив, да! Потому что я бы любила его! Я бы все для него сделала! И я сама тоже… я сама тоже была бы счастлива… Вот… А без него теперь каждый может оскорблять меня, тыкать мне в лицо мой возраст…

Кокошкина плачет – тихо и жалобно. Все чувствуют себя неуютно.

Аркадий. Ну, не плачьте… Не надо… Вы мне сердце разрываете. Слезами молодость не вернешь, ага…

Кокошкина начинает плакать навзрыд.

Генерал. С ума вы сошли, что ли? Кто так утешает женщин? Вы бы еще про загробную жизнь вспомнили!

Иннокентий. Женщины любят силу.

Делягин. Силу? Так возьмите табурет и утешьте ее своим методом. Потому что слушать это невыносимо.

Кокошкина( сквозь слезы ). Ну, и не слушайте! Никто вас не заставляет…

Делягин. Как – не заставляет? Я же не могу громкость уменьшить.

Генерал. Да замолчите вы… Все!

Подходит к Кокошкиной. Берет ее за руку.

Генерал. Дорогая моя… Милая… Вы – самая лучшая. Самая женственная. Самая добрая и нежная.

Кокошкина( всхлипывая ). Это вы специально так говорите… Чтобы меня утешить…

Генерал. Да, чтобы утешить. Именно, утешить. Потому что вы – нежная и удивительная. И пусть все делают, что хотят, а лично я – буду дежурить только вместе с вами! Потому что лучшего друга, чем вы, мне не нужно.

Кокошкина смотрит на него благодарными глазами, плачет, утыкается лицом в его грудь. Генерал гладит ее по голове.

Маша( Аркадию, негромко ). Они по ходу как Ромео и Джульетта. Сейчас у них начнется любовь…

Аркадий. Лучше не надо, я страшных зрелищ не люблю. Идем к дядюшке, дежурить.

Идут к спальне.

Спальня дядюшки. Машаи Аркадийзаходят в спальню. Тут же гроб с дядюшкой. Комната освещается пламенем свечи. Маша опасливо поглядывает на гроб.

Маша. И сколько нам тут сидеть?

Аркадий. Два часа.

Маша. Ёу! ( Спохватившись. ) В смысле – иу…

Аркадий. Ты что – боишься?

Маша. А то! Это же стремафон – сидеть с упокойником ночью. Вдруг он встанет и пойдет?

Аркадий. Куда он пойдет?

Маша. А я знаю?

Аркадий. Никуда он не встанет, он же умер.

Маша. И чего, это кому-то мешало? Ты кино смотрел вообще? Там покойники всегда встают и идут.

Аркадий. Так то в кино. Это же выдумка.

Маша. Ничего не выдумка. Даже по телевизору показывали. В новостях.

Аркадий. В новостях? Гонишь!

Маша. Точно говорю. И комментарий был такой уродский, типа: «политический труп встает из гроба».

Аркадий. Пес с ним, с трупом… Может, выпьем лучше? У меня с собой.

Аркадий вытаскивает флягу, стопки, наливает.

Аркадий. Ну, за любовь?

Маша. Чего? За какую еще любовь? Не буду я с тобой пить…

Аркадий. А чего не так? Я думал, ты современная девушка.

Маша. Я и есть современная. Модерн, короче, все дела.

Аркадий. Так вы чего, современные, против любви, что ли?

Маша. Не, мы за любовь. Только сейчас тренд такой – до свадьбы ждать.

Аркадий. Облом…

Маша. Бывает.

Аркадий. А ты мне вообще понравилась.

Маша. Серьезно? Ну, ладно, не расстраивайся. С любым может случиться.

Аркадий. Главное, мне жить-то, может, осталось всего ничего.

Маша. Почему?

Аркадий( понижая голос ). Меня грохнуть хотят.

Маша. Вау! ( Поправляется ). В смысле – ёу!

Аркадий. Вот именно.

Маша. А кто тебя грохнуть хочет?

Аркадий. Не могу сказать.

Маша. Почему?

Аркадий. Потому что, если скажу, тебя тоже завалят.

Маша. Да ладно! За что?

Аркадий. За компанию. Слишком много знаешь… ( Опрокидывает стопку. )

Пауза. Аркадий сидит, повесив голову.

Аркадий. Не знаю, что делать. На краю смерти нахожусь, встретил такую девушку…

Маша. Какую?

Аркадий. Особенную… Самую лучшую. Жить бы да жить, а я…

Маша. Ну, и живи, кто тебе мешает.

Аркадий. Говорю же, убить меня хотят.

Маша. Да кто?

Аркадий. Приятеля моего видел, Кешу? ( Маша кивает. ) Вот он и хочет.

Маша. Да он же больной на всю голову!

Аркадий. Не в этом дело… Он – бандит.

Маша. Ой…

Аркадий. Сейчас я возьму наследство, а он только того и ждет. Завезет меня в чистое поле и… кирдык. А деньги себе заберет. И нет мне спасения.

Маша( тихо, но решительно ). Есть…

Аркадий. Что?

Маша. Есть спасение. Давай, я твою долю возьму.

Аркадий. Не понял…

Маша. Твою долю наследства возьму, вот ему и не надо будет тебя убивать.

Аркадий смотрит на нее, пытаясь понять, серьезно она или издевается.

Аркадий. Да ведь он тогда тебя убьет.

Маша. Хрен он меня убьет. Я сяду на машину, фьюить – только меня и видели.

Аркадий( после паузы ). А ты добрая…

Маша. Да ладно. Каждый на моем месте поступил бы так же.

Аркадий. Нет, ты добрая… ( После паузы. ) Можно, я тебя поцелую?

Маша. Зачем?

Аркадий. Может, мы больше не увидимся. Никогда.

Маша. Ну, не знаю… Наверное, можно. Если чуть-чуть.

Закрывает глаза, чуть приоткрывает губы. Аркадий тянется к ней. Роняет свечку, она гаснет. Наступает полная темнота.

Дом дядюшки. Гостиная. Ночь. Делягини генералиграют в шахматы.

Генерал. А вот я тебя сейчас уделаю… как Таль Ботвинника в шестидесятом! ( Делает ход ).

Делягин. А я тебя сейчас уделаю, как Ботвинник Таля – в шестьдесят первом! ( Делает ход ).