Андрей Жиров - Путь в космос

Т и т о в (Наташе и Вадиму). Вы, ребята, идите! (Феде.) А ты задержись! (Павловскому.) С вами мы потом созвонимся! (Прощается с Павловским, Наташей и Вадимом.)

Федя остается, остальные уходят.

(Феде.) Ну, давай, как говорится, поговорим без свидетелей. С глазу на глаз. Согласен?

Федя молчит.

Так что же все-таки у тебя стряслось? Ведь не струсил же ты? Уверен, что нет. Ты не трусливого десятка. Может, изменились семейные обстоятельства? Это мы сообща уладим…

Федя молчит.

Поссорился с друзьями? Не поверю… Может быть, ты заболел? (Кладет Феде на плечо руку.) Давай, брат, начистоту! Выкладывай!.. В семье космонавтов не может быть никаких недомолвок!

Федя молчит.

Я должен знать причину. Я отвечаю за этот рейс перед правительством. Перед всеми ребятами на свете… Тебе не стыдно молчать?

Ф е д я (выдавливает из себя). Стыдно, но сказать еще стыднее.

Т и т о в. А ты не стыдись, я пойму тебя, как отец.

Ф е д я. Я не имею права лететь.

Т и т о в (подумав). Не имеешь права? Что же ты натворил?

Ф е д я. Ничего я не натворил. Просто… (Замолкает.)

Т и т о в. Ну говори, говори!

Ф е д я (решившись). Хорошо. Я скажу. (Не глядя на Титова.) Я знал перед испытанием, что это не настоящий полет… что все нам будет только казаться.

Т и т о в (помолчав). Кто же и когда раскрыл тебе нашу тайну?

Ф е д я. Не знаю… Перед самым стартом. За несколько минут. Я случайно услыхал, как кто-то сказал за спиной: «Две недели полное ощущение полета в этой бандуре, а потом полное разочарование…»

Т и т о в. В «бандуре», значит? Так и сказал?

Ф е д я (кивает головой). В «бандуре»!

Т и т о в. И ты промолчал? Не сказал ребятам?

Ф е д я. Конечно. Какое же это было бы товарищество? Ведь скажи я им, что все это липа, испытание сорвалось бы и у вас, и у них. Пусть уж лучше я один… (Вспоминает.) Слышу сигнал тревоги, думаю про себя: «Липа!» За окошком серо-буро-малиновое — тоже липа! Наташа беспокоится за своего Марсика, а я-то все знаю и только злюсь. «Через две недели, — думаю, — расцелуешь свое лохматое сокровище!» Теперь понимаете, почему я не имею права лететь? Для меня ведь испытанием было только молчать в тряпочку и терпеть, а для них и для вас это было испытание настоящее.

Т и т о в (сочувственно). Да-а-а… Не ожидал… Нелегко тебе было эти две недели. Сочувствую.

Ф е д я. Вот и пойми, где граница между дружбой и долгом! (Неожиданно оживляясь.) А вообще-то здорово, ловко придумано. Если не знать секрета, то ни в жизнь не догадаешься! (Лукаво.) Хотя одна накладочка у вас все-таки была!

Т и т о в. Какая же? Любопытно.

Ф е д я. Ребята ждали, когда по радио о полете объявят, а сообщения-то не было. Можно ведь было бы на пленочку записать и прокрутить для полной убедительности.

Т и т о в. Молодец! Верно подметил. Учтем на будущее. Ну вот что, сынок. Разговор у нас с тобой был доверительный, но все же мне придется объяснить комиссии, почему ты не можешь лететь… Не имеешь права… как ты говоришь…

Гаснет свет.

По радио звучит торжественный голос диктора: «Этот день — первое сентября 2001 года — впишет еще одну героическую страницу в славную историю юных ленинцев. Мы ведем свой репортаж с центрального космодрома Советского Союза. Космоплан «Пионер-один» готов к старту. Его экипаж уже на борту. Идет последняя предстартовая минута. Сейчас вы услышите завершающий отсчет секунд, и «Пионер-один» устремится к Марсу… (Начинается отсчет секунд.) Десять… девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре… три… два… один… Старт!»

Рев мощных двигателей сливается с музыкой известной уже увертюры «Полет в космос».

В момент поднятия занавеса Н а т а ш а и В а д и м находятся в кабине космоплана «Пионер-1» на пути к Марсу. Третий космонавт, вышедший в космос, проверяет что-то в наружной носовой части корабля. Его плавающая в космосе фигура то появляется, то исчезает за иллюминатором. Цифры и формулы сменяют друг друга на светящихся шкалах аппаратуры. Мигают разноцветные лампочки. Вадим что-то записывает. В кабине, на видном месте, висит фотография Марсика.

В а д и м (рассуждает вслух). Если скорость нашего корабля относительно Земли при выходе из сферы земного притяжения была равна двум и тридцати восьми сотым километра в секунду и направления скоростей совпали друг с другом, то через двести тридцать семь суток после старта мы должны достигнуть орбиты Марса… Сегодня тридцать первое число… Выходит, что летим мы уже сто двадцать вторые сутки.

Н а т а ш а (прислушиваясь). Если мы только летим!

В а д и м (смеется). Летим! Летим! Теперь уже и по радио передавали.

Н а т а ш а. Могли и передавать. Федя у нас чересчур умный: посоветовал им в следующий раз записать на пленочку.

В а д и м (вздыхает). Нет уж! На этот раз летим по-настоящему! Между прочим, ты заметила, совсем другое ощущение?

Н а т а ш а (серьезно). Знаешь, я часто мысленно возвращаюсь к тем двум неделям, которые для нас были испытанием, а для него пыткой. Это же надо обладать таким характером, чтобы все знать, а нам даже не намекнуть! Четырнадцать суток вместе с нами смотреть в иллюминатор, дежурить, мечтать и… молчать!

В а д и м. Представляешь, если бы мы все трое знали?.. Ой! У нас бы все валилось из рук. Мы бы просто оскандалились.

Н а т а ш а. Нет, что ни говори, а он показал себя настоящим другом. Жаль, конечно, что ему пришлось все это пережить одному…

Из люка появляется Ф е д я. В руках у него скафандр.

Ф е д я (возбужденно). Ребята! Антенна в порядке! Радио скорее включайте! И так уж, наверное, все пропустили!

Н а т а ш а. Ой! Как это мы заболтались! Вадим, что ж ты, на самом деле?! Скорей включай! Неужели пропустили?

Вадим торопливо включает радио. Из Москвы передают новогоднее послание советскому народу. Звучат заключительные слова послания.

Д и к т о р (мужской голос). …Социалистических Республик шлют свои сердечные поздравления советским людям, находящимся при исполнении служебного долга на других планетах. Советский народ желает счастливого полета школьникам Советского Союза: Наташе Печатниковой, Вадиму Гонтареву и Федору Дружинину — экипажу космоплана «Пионер-один», совершающему рейс Земля — Марс — Земля. С Новым годом, дорогие ребята! С Новым годом, товарищи! С Новым годом, Вселенная!

Начинают бить Кремлевские куранты. Наташа, Вадим и Федя заключают друг друга в объятия.