Ярослава Пулинович - Земля Эльзы

Даша.Бабуль… Ты себя хорошо чувствуешь?

Эльза.Очень хорошо. Даша, ты пойми… Просто мне, как твоей бабушке, это важно. То есть я хотела сказать… В общем, я просто хочу знать, как проходили свидания у моей родной внучки.

Даша.Да хорошо проходили! Тебе зачем?

Эльза.Вот ты пришла на свое первое свидание, он тебя встретил, так?

Даша. Так.

Эльза.А дальше? Что ты ему сказала?

Даша.Ну что сказала… То и сказала…

Эльза. Что?

Даша.Да не помню я!

Эльза.Ну, вспомни. Это же было твое первое свидание!

Даша.Кажется: «Привет, боров! Че звал?» Ну как-то так…

Эльза.Почему боров?

Даша.А кто он?

Эльза.Ну хорошо. А дальше? Куда вы пошли?

Даша.Никуда не пошли. За гаражами сели.

Эльза.Почему за гаражами?

Даша.Чтоб никто не увидел, что я с боровом гуляю.

Эльза.Хорошо. А потом?

Даша.Потом…? Он говорит: «Я тут видос прикольный на телефон скачал, зацени?»

Эльза.И…? Что дальше-то?

Даша.Ну, что? Я заценила.

Эльза.А потом?

Даша.А потом суп с котом. Все, ба! Я пошла!

Эльза.Да сядь ты! Даша, а вы с ним тогда, о чем говорили?

Даша.О физике, блин!

Эльза.Тише, разбудишь!

Даша.Ну, о чем – о чем!? Не знаю я, о чем! О чем с боровом разговаривать можно?

Эльза.Зачем же ты за него замуж вышла, если он, боров?

Пауза.

Даша.Ну так-то он прикольный оказался. Башка варит. Он тогда в техникуме еще учился. А потом через год закончил, и его сразу в прорабы назначили. Тут я к нему и присмотрелась повнимательнее. С лица воду не пить, а с пуза тем более. Ну и вообще – он заботливый такой у меня. И не пьет почти.

Эльза.И что, счастлива ты с Вадимом?

Даша.Да я откуда знаю… Живем же. Значит, счастлива. (Пауза.) Бабуль, ты не переживай так. Я понимаю, тебе тяжело сейчас. Ты телевизор там чаще смотри. Если не хочется на огороде возиться – сиди дома, отдыхай. Че мы, не прокормим тебя что ли?

Эльза.Все хорошо у меня, Даша. Иди.

Даша.Ну ладно, давай, спокойной ночи.

Дашацелует бабушку, берет на руки ребенка, уходит.

Вечер. Эльза,озираясь по сторонам, заходит в калитку, ведущую во двор Василия. Из дома выходит Василий. Эльза идет к нему по деревянному настилу. Стучат каблуки ее новых туфель.

Эльза.Ой, я опоздала, наверное?

Василий.Ничего. Я вас ждал. Думал, не придете.

Эльза.Автобус из города опоздал.

Василий.В город, значит, ездили?

Эльза.Ездила…

Василий.И… Как в городе?

Эльза.Ничего…

Василий.Это хорошо.

Эльза.Что хорошо?

Василий.Хорошо, что ничего.

Эльза.А-а-а. Да. Очень хорошо.

Пауза.

Василий.Вы, наверное, устали?

Эльза.Нет! Совсем нет!

Василий.А хотите, пойдем в дом? А можем здесь, в беседке. Я уже стол накрыл.

Эльза.Да, конечно. Хочу.

Василий.В доме или в беседке?

Эльза.В доме. То есть в беседке. То есть, где вы скажете.

Василий.А вы где скажете?

Эльза.Где вы… То есть, в беседке, конечно, лучше. Раз вы уже накрыли, то есть…

Василий.Пойдемте.

Василий провожает Эльзу в беседку. Там действительно накрыт чайный стол – стоят заварник, торт, коробка конфет, чашки.

Василий.Садитесь.

Эльза садится на лавку. Василий разливает чай по чашкам.

Эльза (оглядываясь по сторонам). Какой у вас красивый… газон.

Василий.Спасибо. И вы тоже очень красивая. То есть не тоже, а просто красивая.

Эльза.А я сегодня в городе видела фонтан. Просто фонтан. Но по ночам он, говорят, поет. Поющий фонтан. Удивительно, правда?

Василий.О чем поет?

Эльза.Не знаю, я не слышала…

Василий.Вы тоже очень хорошо поете. То есть не тоже… Ну, вы тогда пели… Очень хорошо.

Эльза.Эту песню мне пела мама.

Василий.Ваша мама была немкой?

Эльза.Да, сейчас об этом уже можно. Она была русской немкой. Папа тоже был немцем. Большевиком. Александр Людвигович Блюментрост. Маму звали Рита.

Василий.А мою маму звали Рая.

Эльза.А батюшку?

Василий.Игнатом Егоровичем. Он умер от перестройки. Сердце не выдержало. Всей семьей пытались телевизор отобрать. Не отдал. И вот… А хотите торт?

Эльза.Да, конечно. Как скажете.

Василий.А вы что скажете?

Эльза.Да. Один кусочек, пожалуйста, с розочкой.

Василий кладет Эльзе кусок торта на тарелку.

Василий.Кстати, о розах. Я скачал инструкцию.

Эльза.Сегодня, наверное, уже поздно сажать розы?

Василий.Но ведь вы еще придете?

Эльза.Да… А вы знаете, у меня у правнучки скоро день рождения… Ну это так, к слову… И еще я в хоре пою.

Пауза.

Василий.Нравится вам петь в хоре?

Эльза.Нет. Но надо ходить.

Василий.Зачем?

Эльза.А то меня Зинаида съест.

Василий.За что?

Эльза.Ну как… У нас в деревне есть хор. И Зина там главная. Все старухи должны ходить, иначе…

Василий.Что будет?

Эльза.Ну, что будет? Зинаида всякие гадости говорить будет.

Василий.А какое вам дело до того, что говорят?

Эльза.Может быть, и никакого. Но знаете, мне в жизни хватило людской молвы. Я ее ложками теперь есть могу. Я лучше в хор похожу, от хора у меня голова не отвалится.

Пауза.

Василий.А ведь вы не отсюда, не из этих мест?

Эльза.Можно сказать, что из этих. Родом я из Самары. Так в паспорте написано. Но это одно название. Мы ведь сосланные. Отца расстреляли в сороковом. Разошелся во взглядах на коммунизм с начальником Куйбышевского НКВД. Мне тогда было два года. В сорок первом нас с мамой вместе с другими русскими немцами посадили в теплушки и повезли сюда, в Сибирь. Была осень, одежда на нас была та, которую успели надеть. Шла война, никто не хотел разбираться – кто мы, с кем мы. Пособники фашистов и все. По дороге от воспаления легких умерла моя сестра Марта. Ей было шесть лет. Я до сих пор не знаю, где ее могила. Маму определили в трудовую армию. А меня отправили сначала в дом ребенка, а потом уже в детдом. В сорок седьмом маму выпустили. Она меня разыскала, забрала, отмыла, отогрела. Нам разрешили поселиться здесь, в Ярках. Так и остались. Обжились, привыкли. Замуж во второй раз мама так и не вышла. Но хотя бы внучку на руках успела подержать. Я Ольгу свою хотела Мартой назвать. Муж не разрешил. Не по-русски это.