Анна Гава - Только ты

— Можешь отвезти меня к Карле? — прерываю молчание и заглядываю в глаза Денни.

— Зачем? — ошарашенно спрашивает он и отшатывается от меня.

— Я хочу забрать у нее все, что принадлежало Марко, она этого не заслужила и не имеет право жить за его счет, даже после его смерти.

— Лия, ты смотрела на часы? Уже час ночи, она спит.

— Мне плевать, — отмахиваюсь я. — Так ты отвезешь меня или нет?

Денни тяжело вздыхает и, наконец, кивает, соглашаясь. Быстро нахожу ключ от квартиры, где она живет, и сую в карман. Ну, а вдруг она не захочет меня впустить? Наши отношения с ней, мягко говоря, не сахар. Денни с укоризной наблюдает за мной, но не произносит ни слова.

До дома Карлы мы добираемся в полном молчании. Денни паркует автомобиль и смотрит на меня с немым вопросом:

— Жди меня здесь, — говорю я и выбираюсь из машины.

Мне сейчас не нужна никакая поддержка. С Карлой я хочу поговорить с глазу на глаз, и узнать, наконец, причину их разрыва с Марко. Поднимаюсь к ней на этаж и настойчиво стучу в дверь:

— Карла, открой! — говорю я, не переставая стучать. Я слышу ее шаги, но она не торопится открывать дверь. — У меня есть ключ. Если ты не откроешь, я все равно найду способ зайти.

Наконец, дверь открывается, и Карла впускает меня внутрь.

— Ты видела время? — устало говорит она.

— Ты все равно не спала, — отмахиваюсь я и оглядываюсь по сторонам. — Ты одна?

— Я не такая шл*ха, как ты думаешь.

— Из-за чего вы с Марко расстались? — сразу перехожу к делу.

— Лия, ты сошла с ума?

— Нет. Я абсолютно в своем уме.

— Он не рассказал тебе?

— Если я спрашиваю у тебя, значит, не рассказал, — раздраженно отвечаю я.

Карла меняется в лице, и по ее щекам текут слезы. Она всхлипывает и садится на стул.

— Я беременна не от него, — говорит, сквозь рыдания. — Я рассказала ему все, и он ушел от меня.

Сколько раз я могла бы повторить, что я говорила! Я чувствовала, что Марко не имеет никакого отношения к этому ребенку. Почему он не рассказал мне все? Почему предпочел держать все в себе? Злость на Карлу растекается по венам. Это из-за нее он умер. Только она виновата в его смерти.

Звук звонкой пощечины кажется оглушительно громким в ночной тишине квартиры:

— Я ненавижу тебя. Это из-за тебя он умер! — говорю я и выхожу из квартиры.

Рыдания сотрясают меня и рвутся наружу. Я сползаю по холодной стене подъезда и опускаюсь на пол. Телефон вибрирует у меня в кармане, оповещая о звонке. Но сейчас у меня просто нет сил разговаривать. Вибрация прекращается, но тут же через секунду опять начинается. Достаю телефон, на экране номер Роберто. Не дай бог, маме стало хуже:

— Что случилось? — сразу спрашиваю я.

— Лия, я тут начал копать и поговорил с нашим адвокатом. Он сказал, что за несколько дней до смерти Марко переписал свое завещание. Он все оставил тебе, — взволнованно говорит кузен. — Лия, ты меня слышишь?

Пытаюсь собраться с мыслями, вот и первая зацепка. Просто так завещания не меняют. Здесь все как-то связано, и я должна понять, почему он это сделал.

— Он сможет встретиться со мной прямо сейчас? — наконец, отвечаю я.

— Да, конечно. Он уже ждет тебя.

Кладу трубку и спускаюсь вниз. Денни курит на улице, вглядываясь в пустые улицы и о чем-то сосредоточенно думая:

— Нам нужно ехать, — тихо говорю я, беря его за руку.

— Хорошо. Все в порядке? — спрашивает он обеспокоенно.

— Да, — отвечаю, запинаясь. — То есть, нет, нам нужно к адвокату.

— Что случилось?

— Марко поменял завещание за несколько дней до смерти.

— Зачем ему завещание? — хмурится он.

— У нас у всех есть завещания, — закатываю глаза я. — Каприз бабушки. Как только кому-то из Росси исполняется восемнадцать, он обязан составить завещание. И я, и Марко в своих завещаниях оставляли все родителям. Но он свое изменил, и я уверена, что неспроста. Он все оставил мне.

— Это действительно странно… Садись в машину, — командует Денни, выбрасывая окурок.

— Это все, что он оставил? — спрашиваю, держа в руках тоненький белоснежный конверт.

— Кроме кругленького счета и этого конверта, больше ничего, — отвечает Ренато, наливая стакан виски. — Будешь?

— Тебе не кажется это странным? — спрашиваю и забираю стакан из рук адвоката.

— Кажется, — кивает он и наполняет еще один стакан для себя. — Но это Марко, он всегда был непредсказуемым.

— Может быть, — задумчиво протягиваю я, делая глоток янтарной жидкости. — Ладно, я пойду.

— Обращайся, — отвечает Ренато, провожая меня. — В ближайшие дни я позвоню тебе, чтобы все оформить.

Киваю и выхожу на улицу. Темнота ночи сменяется рассветом, и город медленно просыпается. Это была безумная ночь, которая запутала меня еще больше. Что происходило с Марко последнее время? Почему он так странно себя вел и ничего не рассказывал мне? У нас не было с ним секретов друг от друга. Миллион вопросов и все без ответа.

— Что ты за человек, Марко? И сколько еще у тебя секретов? — шепчу я, обращаясь к горящему рассветом небу.

— Что он тебе сказал? — спрашивает Денни, обнимая меня.

— Ничего нового, — отмахиваюсь я. — Хочу побыть одна. Ты должен ехать домой и отдохнуть.

— Уверена? Может мне отвезти тебя домой?

— Нет, все в порядке. Правда, — отвечаю и вымучиваю улыбку.

Денни кивает и идет к машине. Смотрю на его удаляющуюся фигуру, но вдруг он останавливается и снова оборачивается ко мне:

— Он был моим лучшим другом, — кричит он. Затем садится в машину и уезжает.

Достаю свой телефон и захожу на страницу брата в фейсбуке. Мне так много хочется ему сказать… Это глупо писать ему сообщение, но так мне будет легче:

«Марко, я, наконец, узнала, чем ты жил в последнее время. Я никогда не думала, что твоя смерть может наступить так рано, или что мне придётся искать ответы на какие-то вопросы без тебя… Мне обидно и больно, что сам ты мне так и не рассказал, что Карла обманула тебя. Поверь, я бы с радостью разделила твою боль и взяла часть ее на себя. Ты всегда был непредсказуемым, вот и даже после смерти ты оставил нам загадки. Я злюсь на тебя, очень злюсь. Если бы у меня была такая возможность, я бы с радостью врезала тебе хорошенько. Но уже ничего не исправить… Мама в больнице, но ей уже лучше, я знаю, что ты очень хотел бы помочь ей, поэтому я полностью оплачу её лечение из тех денег, что ты оставил. Но это всё что я могу теперь сделать. Я чувствую вину перед Юлей, будто обязана быть рядом с ней, потому что она любит тебя. Но я не понесу твой крест, не возложу на себя твою жизнь, для меня это слишком больно. Я люблю тебя и знаю, что тебе не спокойно там и, наверное, никогда не будет спокойно…»