Кардамон Чили - Мраморная роза

После третьего урока, Лиза услышала, как его назвали «бледной, мертвой крысой», кулак рванул вперед по инерции, не думая где она, есть вокруг учителя или нет, она набросилась на тех двух ребят. Сила ярости оказалась достаточной, что бы врезать обоим по лицу и в живот, они вцепились в нее, начали выкручивать руки и рвать волосы, замахом ноги она отправила одного в стену, а другому в тот же миг расцарапала лицо. Мальчики заныли, не вставая с пола, Лиза вылетела в коридор, а затем на улицу, курящие подростки смехом провожали ее. На половине пути до дома она зацепилась за бордюр и полетела на дорогу. В миг поднялась и побежала дальше. Теперь же Лиза стояла в закрытом старой швейной фабрикой переулке, где никто не мог увидеть ее.

– Почему ты плачешь? – за спиной стоял молодой мужчина, возрастом под двадцать один, его голос был низким, пронизывающим, сиплым, заставляющим сразу обратить на него внимание, – и почему ты не в школе? Может ты потерялась?

– Я подралась, и учителя сейчас будут кричать на меня, я этого не хочу, – засопев, Лиза заставила себя прекратить плакать, – я не виновата, эти оба сами начали, они унизили моего друга, а я его защитила.

– Твой друг должен быть тогда благодарен тебе.

Лиза попыталась сдержать новую волну слез, но сквозь зубы послышался сдавленный стон и она зарыдала.

– Твой друг умер, – покачал головой мужчина, – ужасно, просто ужасно.

В сердце появилась закипающая злость. Бледными, исхудавшими руками, Лиза оттолкнула мужчину и попыталась убежать, но тот подхватил ее и сжал между рук на весу.

– Я стану твоим другом, ты ведь одинока? Я буду за тобой заботиться, готовить вкусную еду, выслушивать и играть во что захочешь.

– Ты мне не нужен, мне никто не нужен! У меня только один друг, и я его не предам! – девочка вцепилась в его сиреневую гриву волос, пытаясь вырвать из нее клочья.

– А ты хочешь его вернуть? Я могу помочь тебе найти того друга.

Упорство закончилось, костлявые ладошки уперлись в жесткую ткань черного костюма.

– Как? Я знаю где он похоронен, а умирать так рано не собираюсь. Ты мне ничего не можешь предложить, – голос Лизы переменился, теперь в нем была слышна тоска, такая бездвижная и уничтожающая, – я тебе не поверю, не старайся.

– Ну тогда я тебе навяжусь, пока ты не смиришься и не поверишь, – мужчина поудобнее для себя усадил ее на руках, – и не смей упираться, я знаю про тебя все и ты от меня не отвертишься.

Зажав Лизе рот и руки, он последовал знакомой ребенку тропой.

Смуглые, тонкие ручки перетирали кружевные тарелки. Длинные, выкрашенные в пепельно-коричневый цвет волосы, спадали прядями на лицо, заставляя постоянно себя поправлять. Ну конечно, их длина была ниже лопаток, уже ни раз обрезанные, они спустя столько лет наконец смогли пройти границу плеч.

Лиза, казалось, совсем не изменилась. Она все так же напоминала хрупкую куклу, которую легко сломать, с загорелой кожей, вечно распущенными волосами, в уже по моде подранных джинсах и однотонной майке или свитере. По лицу всегда было понятно, что она чувствует, а тело постоянно выдавало ее личную подвижность и юркость.

В свои девятнадцать, она не имела из семьи больше никого, кроме матери, которую, впрочем, не видела после оглашения завещания умершей три года назад бабушки. Сейчас она жила уже в собственной маленькой квартире, купленной на доставшуюся ей треть старой квартиры, и ездила на дедушкиной машине, подранной белой тойоте, купленной, когда она была еще ребенком.

Сзади, за деревянным, массивным столом сидел Апрель. Густая сиреневая грива, похожая больше на шерсть, чем человеческие волосы, темно-синие глаза, молочно-белая кожа, мягкая на ощупь, скрывающая тугие мышцы, выделяющиеся по всему телу. Кончики пальцев имели тот же оттенок, что и пряди, прямо сейчас они набирали текст курсовой Лизы. Вместо того, что бы просто заменить непонравившиеся ему слова, он полностью перепечатывал текст на свой лад, а споры и недовольство полностью опровергал.

– Господи, ну как в наше время люди так слабо используют свой лексикон, когда закончу, я заставлю выучить тебя каждое написанное мной слово.

Лиза, поставив на стол две глубокие тарелки с рисом и отваренными овощами, села рядом и начала вчитываться в текст.

– Ты пишешь слишком скучно, любой человек заснет, начав читать только вторую страницу. Может у меня и не получилось с первого раза создать достаточно интересную тему, но я вполне могла все обработать еще раз, а ты полностью лишил меня такой возможности.

– Я хочу показать тебе, как должна выглядеть статья самого высокого уровня, ты сможешь получить хорошее понимание некоторых тонкостей, что поможет тебе в будущем написании.

Они жили вместе с Лизиного одиннадцатилетнего возраста, Апрель постоянно спал то на кресле, то в шкафу, то в углу кровати, его ни разу даже никто не заметил. После смерти бабушки, они перестали скрывать взаимосвязь, переехав на другой край Москвы, просто притворились двоюродными братом и сестрой.

Сейчас девушка училась на очно-заочной форме факультета Экономики и Финансов. Впервые за долгие годы она смогла снова сходиться с людьми, нашла пару друзей, хорошо общалась с большинством одногруппников.

Апрель работал в пекарне, в две смены два дня, пока его новоиспеченная двоюродная сестрица спала на парах.

За столько лет они стали родными друг для друга, но Лиза так и не смогла дать название столь странным взаимоотношениям.

Зайдя в спальню, она залезла в огромный, темно-зеленый платяной шкаф, где по большей части лежали старые, затертые книги, чем обычная одежда.

Вытянув белый, с высоким горлом, вязаный свитер, она быстро натянула его поверх майки. Мертвенно серые глаза наткнулись на синий шарф, лежащий поверх стопки поглаженной одежды. Накрутив его на руках, Лиза тихо подкралась к Апрелю.

– Убью тебя! Убью! Всю жизнь нотации читаешь! Вааа! – девчонка стала душить сидящего, крепко ухватившись на всякий случай локтями.

Апрель с легкостью поднялся и нагнулся вперед, заставляя убивающего оказаться у него полностью на спине.

Ворвавшись в спальню, он скинул Лизу на кровать, а сам сорвал с себя рубашку.

– Действительно, мы слишком сегодня засиделись, – он потер шею и кинулся на нее, – ты хорошо одета? – остановился всего в нескольких миллиметрах.

– Ага, – Лиза заулыбалась, оскалив специально зубы и оттолкнула его. Он подошел к красному шкафу напротив и вытянул костюм из жесткой материи, – одень шарф, устала, что ты ничего никогда дополнительно не одеваешь, а потом мерзнешь.

– Я никогда не мерзну.

– Ну конечно, – стянув со стула сумку, она пошла складывать в нее еду.