Елена Моисеева - Завтра не наступит

На этом слове я окончательно проснулась.

– Ян, – произнесла я сонным голосом, – Повтори, что ты сказал.

Я почувствовала, как он напрягся, но не отпустил меня.

Минута тишины, вздох и слова:

– Я люблю тебя, – и снова тишина, даже дыхания его не слышно.

– Ян…

– Молчи, я знаю, слишком рано, мне ничего не надо, просто хочу быть рядом.

Как, как я подпустила его так близко, что теперь мне все сложнее и сложнее не воспринимать его самого?

На утро я гадала, не приснилось ли мне все это? Его рядом не было, а на прикроватной тумбочке лежала записка. Я минут пять смотрела на нее, не решаясь взять.

Все-таки взяла ее и начала читать:

«Теперь ты знаешь, как я к тебе отношусь, надеюсь, это не оттолкнет тебя, я ничего не требую, я не исчез, у меня дела. Я вернусь».

Я вернусь… Я, уже слышала эти слова однажды, их произносил другой человек, перед отправкой в Чечню. Он не вернулся…

Боль снова заслонила все мои чувства, но теперь это была другая боль. Больше страх, что и на этот раз меня жестоко обманут.

Что же я чувствую к нему на самом деле?

Я попыталась представить Яна, но он сливался у меня с образом того, другого, на кого был нещадно похож…

Ян вернулся через три дня. Под конец третьего дня я думала, что схожу с ума. Нет, все-таки знать, чем он занимается, это хуже некуда. Я представляла себе все, на что была способна моя фантазия. А она была способна на всякие ужасы. Поэтому, когда Ян зашел в мою квартиру, цветом я была с простыню на моей постели – белого, руки мелко дрожали, да и устала я бороться с собой, так и не определившись до конца кто же он для меня. Я смотрела на него, пытаясь увидеть его самого, а не моего призрака, и как ни странно, с каждым днем мне все больше и больше это удавалось.

– Ты чего?

– Ничего, все в порядке, – я тихо вздохнула и двинулась в сторону кухни.

Ян остановил меня на полпути, а я посмотрела на него… Да-а-а, видимо, по моему лицу можно было прочесть все, о чем я только что думала. Если бы он знал! Его глаза сузились, на губах играла недобрая улыбка. Я совсем забыла о его… мм… профессии, которая несет за собой шлейфом подозрительность и недоверие.

– Никогда. Мне. Не. Лги, – сказал он четко, выделяя каждое слово.

– Боже, Ян, – взмолилась я, – Зачем так остро реагировать? Я просто переживала за тебя, но не стала об этом распространяться!

Уже я смотрела на него сердито, для пущей важности я скрестила руки на груди.

Ян сразу потеплел и поцеловал меня в лоб. Ха, слава Богу, сюсюкаться со мной не стал, как с ребенком. Мне неожиданно стало весело. Агония отпускала, я все больше и больше осознавала то, что вижу перед собой живого человека.

– Лен, ну ты чего? Меня всего-то три дня не было, – оправдывался он, а лицо довольное до безобразия.

– Ага, и телефоны на планете перестали работать, их отключил робот маньяк, решивший захватить мир!

Ян расхохотался.

– Не пойму у тебя богатая фантазия или больная? – спросил он, еще смеясь. Дальше дело пошло еще веселее, так как ему пришлось изворачиваться от моего тапка. Минут 15 мы носились по квартире с писком и визгом, если совсем честно, то пищала и повизгивала только я. Вконец измученная, я упала на диван, пытаясь привести сбившееся дыхание в порядок. Ян улыбался и смотрел на меня.

– Не хочешь поговорить? – неожиданно спросил он.

– О чем? – что-то не понравился мне этот вопрос.

– О том, что произошло ночью? – взгляд, направленный на меня, моментально стал напряженным.

– А что произошло ночью? – сделала я удивленный вид.

– Лена, – предупреждающе сказал он.

– Ян, – я пыталась подобрать слова, – Что ты хочешь от меня услышать?

Он нервно зашагал по комнате.

– Я вижу, что ты не равнодушна ко мне, я же не слепой…

Я, наверно, повторюсь, но ты парень экстрасенс. Почему нельзя держать дистанцию? Если бы ты понимал, если я займусь любовью с тобой, то видеть буду совершенно другого человека.

– Но ты не позволяешь себе быть просто счастливой, а заодно мучаешь меня, – продолжал он.

Ага, давай поиграем в психоаналитика.

– Ты хоть понимаешь, что это неправильно? – прервала я поток его слов.

Он остановился и, наконец-то, посмотрел на меня.

– Что неправильно?

– То, что я к тебе хоть что-то чувствую, – сказанное было правдой, я окончательно запуталась в самой себе.

Он засветился, хоть прикуривай от него.

– Ян, у меня парень погиб! Девять месяцев назад, понимаешь? Я не должна… – у меня кончились слова, я просто не знала, что сказать, а еще я была зла, на себя, на него за то, что он затеял весь этот разговор.

– Будешь дальше себя хоронить? – с издевкой спросил он.

Все. Как он мог? Неужели не понимает, что пару месяцев с ним не уберут из памяти мою первую любовь, так трагически завершившуюся.

Волна гнева захлестнула меня с головой.

– Кто ты такой, чтобы говорить мне, что можно делать, а что нельзя, что чувствовать, а что нет?! Ты что бесчувственный чурбан? Не понимаешь, что ни о ком кроме него я сейчас думать не могу? Ты жив, да, но я умерла вместе с ним морально! Понятно тебе это или нет?! Мне не нужна ничья любовь!

– Понятно.

Вот тут-то я и увидела, его лицо, посеревшее то ли от ярости, то ли от безысходности и поняла, что натворила. Нет, мы бабы дуры не потому, что мы дуры, а потому, что мы бабы. Нобелевскую премию бы дала тому, кто об этом первым догадался. Ведь могла же объяснить все мягче, не причиняя боли.

И он ушел.

Прошли недели, его не было. Я то злилась на него, то на себя за сказанное. Но все попытки что-то изменить, хоть как-то увидеться с ним не увенчались успехом. Вика молчала, пару раз приходила ко мне в гости и даже не намекнула где ее брат.

Я потихоньку сходила с ума. Может мне действительно нельзя жить? Я ведь причиняю людям боль, я же плохая. Я использовала его без зазрения совести. Но почему, почему он так похож…

– Перестань заниматься самобичеванием, – сказала Вика, глядя на меня. Мы сидели на работе и с моего лица не сходило виноватое выражение.

Я вздрогнула.

У вас это родственное мысли мои читать?

– А что ты предлагаешь? – тихо вздохнула я.

– Уж я не знаю, что между вами там произошло, он же молчит, слово из него не вытянешь, только по эмоциям и догадываешься.

Я смотрела на нее измученным взглядом.

– Ох, да ну не знаю я, где он! После тебя в тот день приехал, ходил злой как черт, заперся в комнате, звонил кому-то…

– Кому? – тут же спросила я.

– Да откуда ж я знаю! На звонки два дня не отвечает. У него же есть своя квартира, так он и в ней не появляется. Я сама уже начала волноваться.

– А ты говоришь, что я самобичеванием занимаюсь, – почти шепотом сказала я, – Да, меня убить мало!

Вика замешкалась, посмотрела на меня как-то неприязненно.