Олег Морозов - Удачи с дорогой, лейтенант… Пыльная история

Как понял лейтенант, начман принял должность всего неделю назад и, как и он, жадно прислушивался к пояснениям начальника штаба, капитана от пограничной инфантерии, своими неуставными бакенбардами и отношением к словесности несколько напоминающего любимого всеми поэта несовременности.

Осмотр позиций, своих и противника, начали от не от КПП, первого и ближайшего к вертолетной площадке поста, а от следующего по порядку, действующего, на котором несли службу. Цепочка офицеров, с двумя вооруженными автоматами рядовыми в хвосте и голове колонны, не торопясь двинулась по жаркой и пыльной дороге, совершенно не располагающей к какой-либо мыслительной деятельности.

– Как ни крути, пост номер три, товарищ майор, – привычно выдал очередной «перл» капитан, вытирая рукавом «песчанки» пот со лба.

– Да, вижу, слышу…

Старший смены, сержант в каске с бантиком завязанными тесемками, быстро, скороговоркой выпалил привычный рапорт про свое дежурство, про происшествия, которых не случилось, и отступил в сторону. Начман кивнул, принимая доклад, а нетерпеливый лейтенант уже пригнулся, входя в низкий дверной проем, зашел внутрь и с любопытством осмотрелся. У пары смежных амбразур, немного в стороне от проемов, рядом с оборудованными местами для пулемета и станкового гранатомета, застыли два солдата в касках, бронежилетах и с автоматами, биноклями на груди. По стенам поста, на земляном полу, стояли снарядные ящики с боеприпасами, а на одном из них лежали и средства связи – пыльный полевой телефон и переносная УКВ-радиостанция в потертом брезентовом чехле, которые, как оказалось после быстрой проверки, работали исправно, поэтому довольно кивнув старшему поста, лейтенант побежал догонять удаляющуюся группу.

Встав в конце цепочки и особо не прислушиваясь к пояснениям начштаба, связанным с ориентирами, секторами обстрела и полосами огня, напрямую не относящимися к его служебным обязанностям, он заинтересованно крутил головой по сторонам, просто наблюдая незнакомый и чужой, но такой вроде бы и не опасный, окружающий их мир —пыльную сельскую дорогу средней полосы Союза, унылый двойной забор из колючей проволоки, неоднократно видимый ранее там же, и проросший сквозь «спотыкач» сухой, колкий кустарник, названный по вполне понятным причинам верблюжьей колючкой. А с той, по приказу свыше уже враждебной стороны виднелись разросшиеся кустарники орешника, сквозь которые совсем недалеко проглядывались белесые глинобитные заборы-дувалы низкого, одноэтажного городка с редкими башнями религиозных строений.

За полным близнецом третьего поста – пятым дорога неожиданно закончилась отвалом грунта и, к удивлению лейтенанта, самым настоящим знаком из правил дорожного движения на обычном, выкрашенном белой краской металлическом столбике. «Въезд запрещен», – наблюдая белый «кирпич» на красном поле, вспомнил он курс автоподготовки в училище. Начман недоуменно хмыкнул и, вытирая платком потную раннюю лысину, остановился, ожидая разъяснений, а капитан, довольный произведенным впечатлением, поспешил пояснить:

– Стараемся, создаем, уют, привычный стиль жизни, товарищ майор. Может, знак и не из самых оптимистичных, но суть передает правильно – дальше на технике нельзя, потому что наши предшественники здесь рощу кипарисов посадили, для внутреннего равновесия, душевного спокойствия и прогулок вечерних под луной, если было бы с кем, – притворно вздохнув и подняв глаза вверх, закончил объяснение начштаба.

Заросший травой и колючкой земляной отвал рядом со знаком надвое рассекала протоптанная неширокая тропинка, отходящая немного в сторону от системы и ведущая дальше, к шестому угловому посту. Метров через двести прогулки под солнцем и неловкого молчания, вызванного словами капитана и, конечно, впечатлением от созерцания самой настоящей «южно-курортной» кипарисовой аллеи, насыщенной своеобразным ароматом от деревьев, начман остановился и, обращаясь к «экскурсоводу», спросил, кивнув влево и вперед по направлению движения:

– А что это за насыпь там, вдалеке, за деревьями?

Остальные офицеры переглянулись, и лейтенант кожей почувствовал возникшее напряжение.

– Это наша «запретка», товарищ майор, – захлопал капитан прутиком по ботинку.

– Не понял.

– «Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой!» 10 10 А. С. Пушкин «Руслан и Людмила». , – вздохнул начштаба и, вытирая пот с краснеющего лица, добавил. – Наследие колониального режима, недалеко от нас когда-то были разработки урановой руды, шахта в горах, англичане, а сюда они радиоактивный шлак свозили, и поэтому лучше близко не подходить, а то старик Гейгер опять трещать, ругаться будет.

– А в опергруппе мне ничего не сказали, – обиженно поджав губы и натягивая кепи на нос, заметил начман. – Хотя да, в штатном расписании у нас есть химик—дозиметрист, прапорщик, и теперь понятно зачем. Кстати, где он? В отпуске? Гм… Хорошо, дальше.

Капитан облегченно вздохнул, незаметно переглянулся с другими офицерами и махнул рукой рядовому боевого охранения в голове колонны.

– Вперед! Продолжаем движение.

Солдат поддернул автомат на плече, сделал пару шагов и вдруг остановился, вскинул левый кулак на уровень головы и резко опустив руку, принял положение для стрельбы с колена, передернул затвор оружия и замер, прицеливаясь. Начштаба энергичными взмахами руки и свистящим шепотом тут же положил в пыль и сухую, колкую траву молча чертыхающийся безоружный офицерский состав ММГ, а потом неожиданно сделал страшные глаза и, видимо, обращаясь к кому-то одному, вежливо, но энергично постучал себе по голове костяшками пальцев. Начман, который до этого опять вытирал пот платком, надеть головной убор не успел, и теперь, лежа прямо на тропинке, торопливо натянул его на свою, видимо, блестящую на солнце и демаскирующую всю группу лысину, а дотошный капитан подбежал к рядовому и встав сзади него на колено, тихо спросил:

– Что там, сынок, опять прорыв? И сколько их видишь?

– Пока не наблюдаю, товарищ капитан, вроде… – начал объяснять причину тревоги рядовой, но закончить фразу не успел, потому что метрах в двадцати по ходу движения ветки орешника, подлеском заполнившего посадку, тихонько раздвинулись…

Лейтенант, тогда еще курсант училища, за год до выпуска, будучи в настроении и в увольнении, ходил как-то в кинотеатр на ретро-фильм, не один, конечно, и не со всем взводом, как на первых курсах, а с девушкой, которую решил покорить простым и банальным способом – открыть ей свой глубокий внутренний мир. И запомнилось ему это, запомнилось все – кино сразу, а она после, потому что показывали довольно наивную фантастическую комедию, как всегда, производственную, но со смыслом, который дошел до него только ближе к вечеру. По молодости и соответствующему жизненному опыту он больше внимания обратил на внешнюю «шелуху» – доступную и понятную всем комедийность, не сумев увидеть скрытую, тонко показанную сексуальность отношений главных героев, которую сразу отметила его девушка, после сеанса реализовавшая с ним то, что в принципе не могло произойти в фильме 11 11 «Его звали Роберт» – научно-фантастический фильм, режиссер И. Ольшвангер. по известным причинам. И вот теперь лейтенант, который стал старше на пару лет, но, увы, так и не повзрослел, лежал на тропинке, положив подбородок на кулаки, стоящие один на другом, и с интересом наблюдал первый в жизни, а возможно и последний, непосредственный огневой контакт с противником, но то, что он увидел, сразу вывело в его памяти имя главного героя запомнившегося фильма – худощавого и высокого искусственного интеллигента в синем костюме и с такими же глазами, из-за своего поведения и непонимания человеческой жизни так и не принятого окружающими.