Наталья Попова - Драгоценности фрау Элизабет

– Если ты меня действительно любишь, если не пожалеешь о сказанном и не передумаешь, то да, – прямо ответила я.

Франц обнял меня и заплакал. Я почувствовала острую жалость к этому большому мужчине. После откровенного рассказа, в котором излилась вся боль его сердца, он выглядел обессиленным и даже слегка жалким, как маленький мальчик, который пришел к маме, чтобы она его пожалела и спрятала от обидчиков.

– Да, силен он только внешне. Смотри, пронадеешься, – констатировал мой внутренний неприятель.

– Сгинь, нечистый дух! Мы любим друг друга, и у нас все получится, – защищало меня мое Светлое Я.

Как часто мы слышим только то, что хотим слышать, и с упорством отмахиваемся от того, что слышать нужно. Как часто мы не доверяем своей внутренней мудрости. Только по прошествии многих лет я поняла, что нечто, внутри меня, что я считала черным и злым, на самом деле берегло и предупреждало меня.

Самолет был поздно вечером. Под всеми благовидными предлогами мои начальники «не смогли» приехать попрощаться с Францем. Я провожала его одна. Мы стояли вдвоем у выхода на посадку. Он держал меня за руки, смотрел мне в глаза и обещал скорую встречу, решение всех проблем и долгую счастливую, совместную жизнь.

Рождество с любимым.

НикСтеп появился в офисе только на десятый день после смерти жены. Он был притихшим и задумчивым. Подолгу стоял и смотрел в окно. Часто не сразу слышал, когда к нему кто-то обращался. Он был еще весь во власти, постигшего его, горя. Все намеченные визиты, переговоры были отменены. Исполнялась только текущая работа. В моей бурной деятельности наступило вынужденное затишье. Незаметно пролетела осень.

Ноябрь, безусловно, еще осенний месяц. Но когда в конце месяца ударили первые серьезные морозы, все вдруг с удивлением обнаружили, что теплая продолжительная осень закончилась. У нас наступила зима. Выпал первый снег. От этого белоснежного великолепия и на душе было светло и чисто!

Я стояла у приоткрытого балкона и неспешно покуривала, предаваясь воспоминаниям о минувшей осени и о Франце. Он звонил мне часто. Вот и сегодня рано утром меня разбудил телефонный звонок.

– Доброе утро, любовь моя! Ты еще спишь? Я представляю себе, какая ты теплая и нежная лежишь в своей постели. Хочу порадовать тебя. Сегодня вы уже должны получить приглашение на оформление визы в Германию для тебя и твоего шефа. Ты рада, счастье мое? Скоро ты будешь рядом со мной, мой рождественский подарок! – Франц говорил в трубку родным голосом. Этот голос придавал мне уверенности в том, что он любит меня, и что все будет хорошо. Резкий звонок телефона вырвал меня из моих грез.

– Лена, зайди ко мне, – попросил НикСтеп.

Все это время он, казалось, не замечал меня. Вел себя достойно, так, как подобает вести себя человеку, пережившему утрату близкого.

Я появилась в кабинете. НикСтеп сидел за своим столом, перебирая бумаги.

– Вот документы, пришли из Германии. Нужно заполнить анкеты и другие необходимые бумаги для оформления виз. Мы с тобой 23 декабря должны вылететь в Берлин к фон Штольцу. После Рождества сразу будет подписание несостоявшегося осеннего контракта. Ты летишь со мной. В Рождество у них там проблема найти переводчика, все отдыхают. Поэтому ты мне будешь там нужна, – отчетливо произносил слова НикСтеп, – вопросы есть?

Сердце прыгнуло вверх, а потом ухнуло вниз, и повисло на тонюсенькой ниточке, готовое оборваться в любую секунду. А если бы я не была предупреждена?! У меня бы, наверное, случился разрыв сердца от счастья! Но я знала, что моя бурная радость может вызвать обратную реакцию у шефа, поэтому я попридержала эмоции и сказала:

– Германия это, конечно, здорово, – якобы с сомнением в голосе произнесла я – А Новый год, Николай Степанович? Мы ведь не вернемся к Новому году? Я, пожалуй, не смогу. После смерти папы мы всегда отмечаем Новый год вместе с мамой. Если я уеду, она останется одна.

– Лена, что за капризы? Это работа, и мама все поймет. Ну, как я справлюсь там без тебя? Другого переводчика я брать не хочу, ты уже в курсе всех дел. Без тебя и мне там делать нечего, – настаивал НикСтеп, покорно направляясь в мою ловушку. – Тем более, эта командировка будет хорошо оплачена. Да, еще хотел сказать тебе, что если контракт будет подписан на наших условиях, ты получишь пусть небольшой, но свой процент от прибыли. Ты в этом деле много поработала, – продолжал убеждать меня шеф.

Я сделала вид, что только подчиняюсь его приказу, но на самом деле мне совсем не хочется лететь в какую-то Германию накануне Нового года. А внутри все ликовало! Мой чудный Франц! Он все сделал, как и обещал!

Исполнение формальностей – дело нудное, но и оно когда-нибудь заканчивается. Все было готово вовремя, и мы 23 декабря уже летели рейсом Москва – Берлин. В аэропорту радостный Франц тепло и сердечно приветствовал нас. Не имея возможности обнять и расцеловать меня, он ограничился крепким рукопожатием. Но его глаза…! Они сияли и лучились счастьем! В них было столько любви и нежности, что я опасалась, как бы проницательный НикСтеп чего не заподозрил. Но Франц не терял бдительности и был просто в меру галантен, когда шеф смотрел на нас.

Франц заказал нам два одноместных люкса в шикарной гостинице Берлина. Тридцативосьмиэтажный отель возвышался недалеко от самого центра, объединенной не так давно, столицы. Из окон отеля мы могли видеть теперь уже исторический памятник – остатки Стены, проходившей по демаркационной линии, некогда разделявшей Берлин на две части, и Бранденбургские ворота. Рассматривая улицы, здания, людей, проходивших и проезжавших мимо, из окна машины, а потом еще и поселившись в отеле, в котором жила семь лет назад во время туристической поездки, я медленно возвращалась в памяти в те далекие и счастливые студенческие годы. Тогда, уезжая, я забыла в номере именно этой гостиницы свой талисман, подаренный мне моим первым возлюбленным. Это был маленький слоник из кости, которого я носила на шее, и никогда с ним не расставалась. Стоя на вокзале у вагона уже готового к отправлению поезда, я вдруг с ужасом обнаружила его пропажу!

– Дими, я потеряла свое счастье! – взволнованно обратилась я к нашему гиду. – Я оставила в гостинице своего слоника. Принимала душ, и забыла его в ванной.

– А может быть это знак, что тебе все-таки надо остаться? – спросил он, потянув меня за руку из вагона. – Ну, сделай только один шаг, и все в твоей жизни изменится! – продолжал убеждать меня Дими. Он до последнего не терял надежды, что ему удастся уговорить меня остаться. Буквально накануне отъезда он опять предпринял попытку склонить меня к этому решению. Мне было лестно, что я так понравилась ему, что он очень высоко оценил мои знания языка, что предлагал принять участие в устройстве моей судьбы.