Артём Бурцев - Демон по имени Судьба. Выбор сделан

Наталья Андреевна сразу поняла свою ошибку, и решила переправить разговор в другое русло.

Как в университете то, Андрюш?

Да всё хорошо, мам. – Андрей ещё больше побледнел. – Всё идёт своим чередом. Надеюсь, в этом семестре всё-таки сдам всё без троек.

Сдашь, обязательно сдашь, ты у меня мальчик умный. – После недолгой паузы, сопровождающейся тихим вздохом со стороны мамы, она продолжила. – Ты такой умный, ты молодец, Андрюш. Спасибо, Господу, что даровал мне такого сына.

Да ладно тебе, мамуль, – сконфузившись, промычал Андрей.

Ничего не ладно! Не скромничай! Где бы я сейчас была, если бы не ты? Померла бы, наверное, давно.

Вроде бы мало, но чересчур много было сказано слов в адрес старушки Смерти за сегодняшний день. По крайней мере, для Андрея. Он начинал сердиться на маму за её легкомыслие по этому вопросу. Он боялся спрашивать о её здоровье, так как мог наткнуться на очередное саркастическое предложение о скорейшей её смерти, сказанное не специально, конечно же. Поэтому он попытался направить разговор в другое русло.

Ну хватит об этом, мам. Хватит об этом. Ты лучше скажи, тебе что-нибудь нужно?

Наталья Андреевна посмотрела на свою тумбочку, доверху набитую всякими необходимыми для больницы вещами.

Да нет, вроде всё есть, спасибо, ты и так слишком много приносишь, слишком уж обо мне заботишься.

Ничего не слишком! – повысив голос, сказал Андрей! Как может быть что-то слишком, как дело идёт о моей маме?! Чушь несёшь сейчас! Напичкали тебя таблетками, ты ерунду и городишь.

Увидев, что данные слова не возымели должного эффекта (вернее, Наталья Андреевна вообще никак не отреагировала на его выпад, она только продолжала грустно улыбаться), Андрей успокоился, и открыл пакет с продуктами, который принёс.

Вот, мам, я принёс, как ты любишь.

Андрюша…

Губы Натальи Андреевны покрылись мелкой дрожью

Андрюша…

Она закрыла рукою свои нос и рот, глаза наполнились слезами

Не надо было… Зачем ты… Для меня… Зачем… Андрюша!

Наталья Андреевна бросилась обнимать своего сына, попеременно целуя его то в щёки, то в лоб. Андрей же ничего не говорил, и лишь слово «мама» солёными ручьями потекло по его щекам.

Как же я без тебя, мама? – задавал себе вопрос герой. И ручьи превращались в реки. А реки в неистовый океан.

После пятой минуты молчания в объятиях своей мамы, Тихонов нежно отстранил её от себя, вытер слёзы рукавом своей куртки.

Врачи так до сих пор и не знают, что с тобой?

Наталья Андреевна отрицательно покачала головой, вытирая слёзы с помощью серого платочка и всматриваясь в него.

А почему ты не пользуешься тем платочком, что я тебе подарил?

На день рождения своей мамы, Андрей подарил ей шелковый красивый расписной платочек с рисунком в стиле «гжель».

А потому и не пользуюсь, что ты мне его подарил. Всё равно, что в душу плевать. Я его у самого сердца храню, сыночек мой.

Мама потянулась к верхнему левому карману своей белоснежной рубашки и достала аккуратно свёрнутый платок.

Он хотел остаться с мамой подольше, но часы, стоявшие на тумбочке, неумолимо показывали 14—00.

Нужно было идти на работу. Поцеловав маму в лоб, он собрался уже уходить, как взгляд его упал на название книжки, лежавшей рядом с мамой.

«Граф Монте Кристо»

А что, мам, «Асканио» уже прочитала?

Да, на одном дыхании. И эту прочитаю… Если успею.

На каком моменте остановилась? – как бы не расслышав очередное высказывание своей мамы, спросил Андрей.

На моменте, где Эдмон женится на Мерседес, вернее, идёт подготовка к свадьбе.

Значит, всё только начинается.

Бедная Наталья Андреевна. Совсем скоро она дойдёт до того момента, где надежда превращается в отчаяние, любовь в ненависть, дружба – в желание мстить, а Эдмон Дантес, исполненный всеми этими новыми для него чувствами, превратиться в Графа Монте Кристо.

Поэтому Андрей нежно обратился к маме:

Только сильно не переживай, мамуль. Помни: это всего лишь книги.

Постараюсь, – сказала мама. А что там? Разве произойдёт что-то плохое?

А ты что, сюжета не знаешь? Вышло столько фильмов по этому произведению, и ты не один не смотрела?

Нет, – с простодушием в глазах сказала, Наталья Андреевна. – Ах, всё бы у них сложилось хорошо, ведь они – такая хорошая пара. Фернан пусть найдёт себе другую, а Данглар… Фу! Не нравится он мне. Пусть его посадят за что-нибудь. Он мешает счастью такого хорошего молодого человека и такой прелестной девушки. Как можно быть таким злыми и завистливыми, Андрюша? Сыночек, пообещай мне, что ты никогда и никому ни в чём завидовать не будешь. Зависть порождает желание к созданию злых поступков!

Хорошо не буду. – Андрей улыбнулся, крепко, но осторожно обнял свою маму и направился к выходу. – Пока, мамуль, я зайду, как только смогу.

Выходя из больницы, Андрей не переставал думать о случившемся диалоге.

«Бедная, наивная, добрая моя мама, ведь наша с тобою жизнь – это тот же Монте Кристо, но я всё же буду надеяться, что мы найдём лекарство, и у нас конец тоже будет счастливым».

Отработав полную смену, наш герой возвращается в свою квартиру в районе половины первого ночи. Сказать, что у него не было свободной минуты – значит, ничего не сказать: весь график был расписан чуть ли не по секундам, начиная от приёма ванной, заканчивая пару часовым сном. Нужно было успеть сделать необходимые упражнения, заданные в университете, постирать, погладить свои вещи (мама с детства приучила мальчика к этому), помыться, побриться, а после этого, со спокойной душой поспать то недолгое время, которое ему оставалось до того, как наступит новый тяжёлый день. Однако график его работ прервал неожиданный диалог с женщиной 55—60 лет, сдававшей ему и его маме квартиру. Женщина всегда имела такое выражение лица, которое вызывало неприязнь, отторжение, и даже в некоторых случаях ненависть и злобу у большинства людей, контактировавших с ней (по крайней мере, о ней не очень хорошо отзывались те люди, контакт с которыми поддерживал Андрей). Большие очки в оправе коричневого цвета. Русые волосы, то здесь, то там покрытые проседью, убранные в пучок на макушке. Сухие скупые губы, всегда сжимающиеся к середине рта. Прозрачно-серые глаза, полные агрессии ко всему окружающему живому и неживому миру. И большое множество морщин на этом лице. Не было ни одного разговора с этой женщиной, который бы Андрей мог назвать приятным. Этот случай не был исключением.

Уважаемый Андрей Александрович – сухо начала разговор женщина. – Вы знаете, я не люблю выходить из своей квартиры и разговаривать с кем-либо, если нет на то соответствующих причин. Однако вот уже в который раз Вы нарушаете условия нашего соглашения: сегодня до шести часов вечера Вы должны были принести мне скромную ежемесячную плату за мою роскошную относительно этой платы квартиру. Потрудитесь объяснить, почему я стою здесь и сейчас около Вашей квартиры и объясняю Вам всё то, что Вы уже неоднократно слышали, потому что уже неоднократно нарушали.