Дарья Коломичева - Лес. 23:57

Я быстро встал с кровати, собрался и вышел на улицу. Погода была отвратная. Мой старенький Форд так занесло снегом, что пришлось даже включать «Очиститель». Классная технология. Форд был первым, кто выпустил на рынок машины, способные самостоятельно очищать себя от снега, не создавая сугробов вокруг. Работало это примерно так: включался обогрев, снег таял и сливался по специальным стокам в особый сосуд, откуда после обработки химическими веществами поступал в бачок омывающей жидкости. Таким образом можно было неплохо сэкономить и на мойке машины зимой, и на покупке незамерзайки. Помню времена, когда мой Форд был новым… Разъезжать на нём было одно удовольствие. Но за почти двадцать лет, он изрядно постарел. «Очиститель» поизносился и работал только на половину. Он по-прежнему растапливал снег, но стоки проржавели и деформировались. Теперь вся вода стекала прямо на землю.

Отморозив дверь и протерев рукавом боковые стёкла, я сел внутрь. Нужно было успеть уехать до того, как вода под колёсами превратится в лёд. И, смахнув снег с лобового стекла, я медленно нажал на педаль газа, выехал из лужи, немного пробуксовав на месте, и поехал. В ту минуту я не думал о дороге, ехал как-то на автомате и не имел никакого понятия, зачем Лирой (я, кстати, шутливо называл его Лорри), вообще меня вызвонил.

Доехал я быстро. Центральное шоссе было очищено от снега. На крупных государственных дорогах устанавливались специальные обогревательные системы. Снег быстро таял, а вода просачивалась сквозь пористое верхнее дорожное покрытие и, проходя через ряд фильтров, поступала в огромные резервуары. Эта вода потом шла по трубам в дома, также её мог бесплатно получить любой желающий в пунктах выдачи питьевой воды.

Свернув на узенькую дорожку, я проехал через дворы и вырулил к местной электростанции. Проехав ещё несколько метров, я остановился на обочине. Бар был уже рядом. Я вышел, закрыл Форд и направился к нему.

На входе висела надпись: «Закрыто», и я постучал. Дверь открыл мистер Хэтчет. Он с улыбкой впустил меня, затем передал ключи от бара Лирою и шутливо сказал:

– Не шалите тут, девочки! Спокойной ночи.

– Доброй ночи, сэр, – ответил Лорри и запер дверь.

Убедившись, что хозяин ушёл, он достал два стакана, кинул в них по паре кубиков льда и плеснул виски.

– Угощайся, – обратился он ко мне. – Завтра тут выходной, можем немного расслабиться и обсудить кое-что.

Я присел за барную стойку и сделал глоток. Виски был так себе, впрочем, как и всё пойло в этом захудалом баре. Хотя, если честно, меня устраивало даже ужасное качество еды и напитков, они же были бесплатные. А на халяву и уксус сладкий, как говорится. Всегда удивлялся, как сюда можно ходить и оставлять здесь свои деньги? Я бы не стал.

– Что стряслось, Лорри? И почему это не могло подождать до утра? – возмущенно, но с долей иронии спросил я.

– Я ведь просил меня так не называть! Да, чёрт с тобой. Тут вот какое дело: сегодня Лилли приходила, несла какой-то бред насчёт изменения погоды и землетрясении на границе с Северными лесами. Звучало бессмысленно, но она говорила с такой уверенностью… Не слышал ничего об этом?

Я посмотрел на Лироя, выражая моё удивление и разочарование. Из-за какого-то разговора с девушкой вытаскивать меня из тёплой постели… в такой снегопад… посреди ночи?! Мой взгляд проскользнул дальше и упал на большие круглые часы: было почти шесть. Немного правее их я заметил давно запылившуюся бутылку рома на самой верхней полке. Он, должно быть, хорош. Выдержанный ром всегда лучше того, что обычно подаётся в барах. Та бутылка выглядела настолько старой, что становилось любопытно, насколько же именно. Этикетки не было, горлышко обтянуто паутиной, а пыли было столько, что во всём Ривердэнсе, наверное, меньше скапливается за год. И мне пришла в голову мысль, которой я до сих пор от части стыжусь, но на тот момент мне казалось, что Лорри в долгу передо мной, за то, что вытащил из дома в неуместный час и в такую пургу.

– Давай так, мы сейчас откупорим вон ту бутылочку, и я расскажу тебе всё, что знаю, идёт? – предложил я.

– Ты с ума сошёл? Да Том пристрелит меня на месте! Эта прелесть ― его трофей. Он привёз её с войны 2026-го, когда Испания пыталась отвоевать у нас Карибские острова. Он клялся, что это настоящий пиратский ром XVII века. Не знаю, где он его отрыл и правда ли это, но тем не менее…

– Он ничего не заметит: зальём туда обычный дешёвый ром и закупорим. Да и не думаю, что он собирается открывать его в ближайшие пару-тройку лет, – усмехнулся я.

Лирой пристально взглянул на меня. Его лицо выражало напряжение. Было заметно, что он сомневается. Брови были нахмурены, а губы поджаты. Он как будто решал в голове труднейшие математические задачи или продумывал какую-то важную военную стратегию.

– Уговорил, – сказал Лирой и потянулся за старинной бутылкой причудливой формы. – Если честно, я и сам заглядываюсь на неё с первого дня работы.

– Когда мы ещё сможем такое попробовать, правда? Он, наверное, стоит кучу денег… Хотя кому какая разница?!

Лирой громко поставил бутылку на стол, достал пару стопок, заглянул мне прямо в глаза и спросил ещё раз:

– Ты уверен, что сможешь рассказать мне то, что стоит этого напитка?

– Конечно! Не пожалеешь! – с уверенностью ответил я и начал прокручивать в голове всё, что знал о метеорологии и сейсмологии в принципе.

– Ну хорошо. Считай, поверил, – с этими словами Лирой откупорил бутылку так аккуратно, как мог, чтобы ни одна пылинка не сдвинулась с места. Он налил нам по стопке и произнёс тост. – За то, чтобы наши лучшие ожидания были оправданы, и чтобы в жизни всегда было место чему-то хорошему!

Я поднял рюмку и выпил. О, этот вкус… его невозможно забыть. Ощущение, будто во рту разгорается адское пламя, и его тут же начинают тушить ангельские пожарные. Вкус огненного дуба и послевкусие вишни. Этот ром был не похож ни на что, что я когда-либо пробовал. Он был особенным. В голове заиграли мелодии, она мгновенно закружилась, а мир перед глазами стал чуточку светлее и немного прекраснее. Горечь играла со сладостью. Рецепторы танцевали аргентинское танго во рту ― танец любви и необузданной страсти. Я вспомнил девушку, которую когда-то любил. Вспомнил все наши самые жаркие ночи… О, что это были за ночи… Жаркие и безрассудные, обжигающие и мимолетные, как головокружительное чувство эйфории от этого божественного напитка.

– Пираты знают толк в жизни, – прокомментировал Лирой, прогнав мое чудесное видение.

– Это верно, – сказал я и поставил пустую рюмку на стол.

– Так что за информация? Выкладывай, что знаешь?

– Необычайно холодная зима в этом году, – начал было я, стараясь на ходу придумать самую правдоподобную ложь, которую только мог, – связана с глобальным потеплением. Парниковый эффект. Ледники тают, испаренная вода поднимается в атмосферу образует некий купол, через который не могут пробиться солнечные лучи. В итоге ― жгучий мороз и снегопады. Это всё те же ледники, только теперь они здесь.