Эльчин Исаков - Двоюродный сын

Малыш молчал. И тогда Сара решила подняться на второй этаж, в отведенную для него комнату. Дверь была приоткрыта. Сара хотела постучаться, но через щель увидела на полу пирамиду из знакомых предметов, а именно мясных чашек бело-голубого цвета с золотой каемочкой. Малыш сидел на полу и с особым выражением лица наливал в них молоко из пачки и выпивал. Он приобрел молоко сегодня, специально для данного «ритуала». От увиденного Сара буквально потеряла дар речи. А Малыш был настолько увлечен, что даже не заметил, как она вошла в комнату.

– Салам алейкум, дядя Мухамед, можно войти? – стучась в открытую дверь, спросил Ахмед.

– Ва алейкума салам. А, Ахмед, сынок, заходи, добро пожаловать. – радостно поприветствовал племянника Мухамед, – тебе не надо спрашивать разрешения заходить в мой дом. Ты же знаешь, это и твой дом, твоя семья.

– Спасибо, дядя, как ваше здоровье? – поинтересовался

Ахмед.

Слава Аллаху, чувствую себя нормально. А у вас как? – спросил Мухамед и посмотрел на дверь.

На пороге стоял Али. У него было крайне недовольное лицо, видимо, оттого, что догадался о приходе Ахмеда, по туфлям, которые тот по обычаю снял при входе, у дверей. После того, как Ахмед начал встречаться с Сарой, Али стал недолюбливать его, хотя, «недолюбливать» – это не совсем точное определение. Он возненавидел своего двоюродного брата. Али считал, что, встречаясь с еврейкой, тот позорит их род, тем более, что знал намерения Ахмеда жениться на Саре. Не поздоровавшись, он прошел в другую комнату.

– Али – грозно произнес Мухаммед. – Вернись.

Али неохотно, но вернулся:

– Да, отец?

– Мусульмане здороваются, когда встречаются друг с другом. Напомнить как? – строго спросил старик.

– Салам алейкум – даже не посмотрев в его сторону, Али

поздоровался с Ахмедом и, не дождавшись ответа, вернулся в соседнюю комнату.

Не обижайся на него, сынок – попросил Мухамед.

Ахмед и не думал обижаться. Он даже улыбнулся. «Наверное, никто не умеет учить уважать родителей так, как это делают мусульмане», – подумал Ахмед, – «Я знаю, как Али меня ненавидит. Я знаю, попроси его тысяча друзей, он не поздоровался бы со мной. Но одно слово отца и веление Корана… Аллаху Акбар».

– Чему ты улыбаешься? – спросил его Мухамед.

– Али хороший парень, дядя и то, как он относится к тебе, намного важнее.

Отец – вернулся в комнату Али – наверное, я вернусь поздно, мы с друзьями собираемся навестить семью Салима, нашего брата, который стал шахидом.

Он повернулся, чтобы уйти.

– А я не считаю его шахидом – резко высказался Ахмед.

– Это почему?! Потому, что он убил твоих будущих родственников евреев?! – с сарказмом спросил Али.

– Потому, что он убил ни в чем неповинных людей, – Ахмед даже встал от возбуждения, – Кто ему дал право убивать невинных? Ладно, допустим, ты скажешь, что это месть за всех наших. Допустим. Но кто ему дал право убивать самого себя?!

Но есть фитвы… – хотел было возразить Али.

Плевал я на такие фитвы, – Ахмед повысил голос, – есть Коран, в котором говорится:

«И не убивайте самих себя, Поистине, Аллах к вам Милосерд»

Коран запрещает самоубийства, запрещает однозначно. Коран нельзя дописывать и переделывать. Он и это запрещает. Это последнее послание Аллаха людям и не оскверняйте Его. Аллах не простит вам этого.

Ничего, не ответив, Али повернулся и ушел. Он не знал ответа. Если честно, для него это был самый запутанный вопрос в Исламе. Да, впрочем, не только для него.

Сынок, успокойся, – Мухаммед взял Ахмеда за руку. – В твоих словах есть истина, но на счет фитв, ты зря. Фитвы могут давать не все. Только достопочтенные люди, которые изучают Коран и Ислам всю свою жизнь. А они не могут давать неправильных и не обоснованных фитв.

Да, вот именно, дядя, они не могут давать фитвы на самоубийства. Пророк Мухаммед, да благословит Его Аллах и приветствует, сказал однажды :

«Не было из нас никого, кто призвал бы к фанатизму, не было из нас никого, кто воевал бы за фанатизм и не было бы из нас никого, кто умер бы за фанатизм».

Так что за всем этим, дядя, стоят другие намерения.

«Иногда кажется, что добрая половина человечества ополчилась на Израиль. А другая половина к ней равнодушна. Эта земля для остальной части суши, как Колизей для богачей, или как цирк для детей. Всем всегда интересно, что же там произошло сегодня, что случится завтра. После все сокрушаются, и каждый по разному поводу. Евреи и арабы зарекомендовали себя по-разному, и увы, не всегда в хорошем свете. Об отношениях, родственных связях, о разногласиях между ними написаны сотни книг, тысячи статей. Эти народы превратились в классических героев, а их отношения стали основой захватывающих сюжетов. Они уже не в силах остановить и повернуть вспять запущенный маховик зла и насилия. Все, что они могут сделать – это молиться Богу, уповая на него. Что бы не говорили, только истинная вера спасет наши народы от кровопролития» – размышлял Ахмед по дороге к дому Сары. Он не видел ее несколько дней, и это был очень большой срок для них. – «Сегодня я намерен попросить руки Сары у ее родителей. Да, именно сегодня. Я женюсь на ней, и мы будем счастливы. Иншаллах».

Ави, что ты делаешь?! – стараясь сохранить самообладание, спросила Сара.

Малыш не сразу среагировал. Во-первых, его застукали врасплох. Во-вторых, давно его не называли настоящим именем – а тем более, Сара.

Неприятно смотреть? Ты такая же слепая фанатичка, как

тетушка? – наконец, ответил он.

Зачем ты это делаешь? – переспросила Сара, и не дожидаясь ответа,

принялась громить чашки на полу ногами. Малыш, никогда не видел Сару в таком состоянии. И такой реакции, честно говоря, от своей любимой сестрички он тоже никак не ожидал. Обессиленная, Сара села на диван. Малыш поднял голову. Его черные, как смола, глаза сверкали словно сверчки, а длинные ресницы придерживали слезинки, не позволяя им капать дальше. Во взгляде были непонимание и потерянность.

– Я, наверное, запутался – тихо произнес Малыш.

Подполз к Саре, обнял ее. Как в детстве, когда провинившись в чем-то, просил у нее прощения. Прижался лицом к ее коленям.

Сара хотела что-то сказать, но раздался звонок в дверь. На пороге стоял Ахмед с букетом белых роз. Его жгуче-черные волосы были чуть взъерошены, а челка, по своему обыкновению, спадала на глаза.

О, Боже, Ахмед, где ты был? – Сара обняла его и заплакала.

Сара, Сарочка, что с тобой? Успокойся. Я умоляю тебя. – Ахмед гладил ее по волосам.

Где ты был? Где ты был? – без конца повторяла она. – Почему тебя так давно не было?

Я не мог.