Ян Братович - Супершум

Игра в молчанку всегда заводит в тупик.

Когда я проснулся на следующий день, то сразу вставать не стал. Во-первых, из-за ноги подниматься с постели очень тяжело. А во-вторых, я люблю подолгу лежать. Просто лежать, пялиться в потолок и о чем-нибудь думать. Я плотно сжимал губы, лежал и думал. Думал о том, кем при жизни мог быть тот мертвец. Не почудилось ли мне то, что я видел. В какой-то момент у меня появилось ощущение, что мои мысли по-настоящему зажужжали в голове. Оказалось, что жужжание было реальным. Но жужжала муха. Видимо, она залетела через окно. Муха перелетала с одного места на другое, и, в конце концов, сев на потолок, медленно по нему заползала. Странно, в детстве мне не нравились мухи. А потом я нашел в них много интересного. Вот муха кружится рядом с люстрой и вот муха на потолке, только вверх тормашками. Половину жизни муха видит мир перевернутым. Вдруг, ей кажется, что это люди ходят вверх тормашками.

Я лежал и думал под жужжание мухи.

Квартира моя обставлена бедно, старые обои пожелтели, и то и дело отслаиваются. Единственное окно заменяет картину на стене. Окно помогает мне видеть округу, чувствовать себя предупрежденным. Даже с закрытыми глазами я могу описать то, что из него вижу. Серое небо занимает верхнюю часть «картины». Другая половина – верхушки черных деревьев. Дом со всех сторон окружает густая роща.

Чем дольше я лежал, тем навязчивее становились мысли о трупе, – мне не терпелось опять вернуться к реке. Выйдя из дома, я вновь не обнаружил на улице людей. Забытый кем-то трехколесный велосипед был в том же положении, что и неделю назад. Я дошел до середины моста и стал смотреть в воду. В воде отражалось то одно облако, то другое, и моя фантазия заиграла с образами. Сначала скопившиеся облака мне напомнили скалу, а потом скала изменила форму и превратилась в огромного слона. Слон задвигал хоботом и еле заметно подмигнул мне единственным глазом.

Я наивно думал, что если долго буду смотреть на реку, все повторится, как прошлым вечером и я смогу реабилитироваться. Не знаю, сколько времени мне пришлось торчать на мосту, но наверно очень долго. Нога совсем занемела. Я еще раз посмотрел в воду и стал возвращаться домой.

Возле подъезда я интуитивно сделал остановку. И не ошибся. Поначалу было тихо, но потом каким-то образом я почувствовал звук еще до того, как его услышал. Тот звук. И опять из подвала. Похожий на животные метания и толчки. Я никак не мог понять, что же все-таки слышу. Хуже всего – когда не знаешь или не видишь того, что тебя пугает. От страха я поспешил домой.

Настороженно поднимаясь по лестнице, я считал ступени и думал о матери.

Открыв дверь квартиры, я замер. Мой взгляд приковало окно. Картина пейзажа заменилась картиной «Пожара». Огромное пламя полыхало где-то в середине рощи. Я не сразу понял, что огонь настоящий. Горело что-то очень большое. Но горело очень странно. Неестественно, «как бы». Внутри квартиры тоже все стало «как бы». Воздух превратился в вакуум, у меня появилось чувство, будто я иду под водой – движения рук замедлились, квартира поплыла перед глазами. Пламя тоже поплыло, медленно размазываясь по небу.

Я высунулся из окна и заметил на другом берегу крохотное красное пятно, фигуру человека. Постепенно фигура приближалась к нашему дому, и мне удалось ее лучше рассмотреть. Это был пожарный. В комбинезоне, в шлеме – все как полагается. Почему-то я сразу заподозрил, что пожарный побежит именно на наш этаж. Наверно, поэтому я не удивился, услышав через время громкий топот на лестничной площадке.

Пожарный выглядел именно так, как я себе его и представлял. Голубоглазый, с загорелым лицом и, причем абсолютно спокойный. Не было похоже, чтобы он запыхался или вспотел. Когда он меня увидел, то первым делом скривил губы и, недоверчиво посмотрев на мой костыль, сказал.

– Я пожарный. Мой отец был пожарным. И братья тоже. У нас в семье все пожарные. Наша пожарная часть находится здесь, неподалеку. Сегодня она загорелась, и мы никак не можем ее спасти. Я ищу воду, чтобы потушить огонь.

Мне стало неловко от его просьбы, и я сильно занервничал. Жизнь в глуши сделала меня нелюдимым. Я ответил ему, что у меня нет воды, и топтался на месте, не зная чем помочь, а пожарный продолжал серьезно смотреть то мне в глаза, то на костыль.

В конце концов, наш разговор ни к чему не привел. После того как мы попрощались, я прильнул к двери и стал слушать.

За дверью раздалось несколько неуверенных шагов. Как я и думал, пожарный постучался к соседке. О том, что происходило за дверью, я догадывался по звуку. Замок провернулся два раза и послышался женский голос. Пожарный стал задавать вопросы, но какие именно я не разобрал. Точно так же я не разобрал и слов соседки. Не было ни истерики, ничего такого. Они беседовали спокойно и тихо. Я даже слышал, как пару раз соседка смеялась.

А потом голоса пропали. Подождав немного, я вновь подошел к окну и продолжил наблюдать за пожаром.

Пламя вдали не уменьшилось, а осталось таким же. Оно как будто было нарисовано. Пожарный спешил обратно в часть – красное пятнышко стремительно перемещалось по мосту. Мне оставалось только догадываться, – нашел он воду или нет? Когда пожарный был на другой стороне реки, я взял телефон и набрал номер соседки. Прошло гудков десять, но ответа не последовало. Я набрал номер еще раз и в трубке, наконец, послышался голос.

– Да. Чего ты хотел?

– Пожарный, что приходил. Ему ведь не вода нужна была?

– Почему ты уверен, что это был пожарный?

Я еще раз посмотрел в окно. По ту сторону реки никого не было. Люди появляются и тут же исчезают. Мой следующий вопрос был логичен:

– Я не знаю, кто читает наши газеты. Почтальон не приходил уже давно, а ящики все равно не пустуют. Где он? Меня это беспокоит. Газеты постоянно забирают.

– Кто знает о почтальоне? Он ходит туда-сюда. Ничего странного я не замечала, кроме того, что он очень любопытен и прислушивается к дверям.

– С ним нужно будет что-то решить. Но я не об этом.

– А о чем?

– У нас в подвале могут быть животные? Я слышал в нем топот. И неприятный звук. Как будто волки, только по-другому. Собаки или какие-нибудь большие звери.

– Это невозможно. Наши жильцы. И животные.

– А у кого ключи от подвала?

– Не знаю. Дверь красили вместе с замком. Даже если бы подвал открывали, это сразу бы стало заметно.

Мне стало плохо от нестыковок. Мертвец, который куда-то плыл. Пожарный, который исчез быстрее, чем появился. Пропавший почтальон, жильцы, которых я не вижу. Животные, которые никак не могут быть в подвале. Если соседка права, то я наверняка болен. А если нет, – она может пропасть следующей. Я взглянул в окно – огня больше не было.