Григорий Горин - Тот самый Мюнхгаузен

Пастор.И смотреть не стану!

Мюнхгаузен.Но почему?

Пастор.Потому что этого не может быть! Он не мог вам писать!

Мюнхгаузен.Да почему, черт подери?! Вы его путаете с Гомером. Гомер действительно был незрячим, а Софокл прекрасно видел и писал.

Пастор.Он не мог вам написать, потому что жил в Древней Греции!

Мюнхгаузен.И я жил в Древней Греции.

Пастор (возмущенно). Ну, знаете ли…

Мюнхгаузен.Скажу вам по секрету, пастор: вполне вероятно, что и вы жили в Древней Греции. Просто вы этого не помните, а я помню.

Пастор.Враки! Докажите!

Мюнхгаузен.Господи, я ж вам доказываю… (Снова протягивает книгу.) Эти ваши сомнения голословны, а у меня в руках – документ!

Входит Томас с подносом. Его сопровождает Марта.

Марта.Ужин готов! Надеюсь, вы не скучали здесь, пастор?

Мюнхгаузен.Нет, мы мило беседовали. Я показывал пастору этот папирус.

Марта.Который тебе подарил Софокл?

Мюнхгаузен.Да, «Царя Эдипа».

Марта (грустно). Бедный Эдип. Как они гнали его – слепого, дряхлого… в проливной дождь…

Мюнхгаузен.Ну, ну… Не вспоминай! Я же просил тебя не смотреть…

Пастор (испуганно глядит на Марту). Господи, куда ж я попал?

Мюнхгаузен.Вы попали в хороший дом, пастор. Здесь весело! И к тому же вкусно кормят. (Разглядывает поднос.) Зелень, ветчина, рыба… А где утка, Томас?

Томас.Она еще не дожарилась, господин барон.

Мюнхгаузен (возмущенно). До сих пор?! Да что ж такое?.. Никому ничего нельзя поручить. Все приходится делать самому… (Снимает со стены ружье.) Посмотри, Томас, они летят?

Томас (заглянув в окно). Летят, господин барон. Как раз над нашим домом стая.

Мюнхгаузен.Командуй! (Хватает со стола блюдо, подбегает к камину, засовывает туда ружье.)

Томас.Внимание! Пли!

Мюнхгаузен стреляет. Слышен шум падающей птицы. Он подставляет блюдо и вытаскивает из камина жареную утку.

Мюнхгаузен (отщипнув кусочек). О!.. Вкусно… Она хорошо прожарилась, пастор.

Пастор (иронично). Вижу, барон… Она, кажется, и соусом по дороге облилась…

Мюнхгаузен.Да?.. Как это мило с ее стороны… Итак, прошу за стол!

Пастор.Нет, уважаемый барон, у меня что-то пропал аппетит. К тому же я спешу… Прошу вас, еще раз изложите мне суть вашей просьбы.

Мюнхгаузен.Просьба проста: я хочу обвенчаться с женщиной, которую люблю. С моей милой Мартой. С самой красивой, самой умной, самой нежной… Господи, зачем я объясняю – вы же ее видите!

Пастор.И все-таки, почему ваш местный пастор отказывается?

Мюнхгаузен.Он говорит, что я уже женат.

Пастор.Женаты?!

Мюнхгаузен.Именно! И вот из-за этой ерунды оп не хочет соединить нас с Мартой!.. Каково?! Свинство, не правда ли?!

Марта.Подожди, Карл… (Пастору.) Дело в том, что у барона была жена, но она ушла.

Мюнхгаузен.Она сбежала от меня два года назад.

Пастор.По правде сказать, я бы тоже это сделал.

Мюнхгаузен.Поэтому я и женюсь не на вас, а на Марте.

Пастор.К сожалению, барон, я вам ничем не смогу помочь!

Мюнхгаузен.Почему?

Пастор.При живой жене вы не можете жениться вторично.

Мюнхгаузен (изумленно). Вы предлагаете ее убить?!

Пастор.Упаси бог! (Марте, с отчаянием.) Сударыня, вы – более благоразумный человек. Объясните барону, что его просьба невыполнима.

Марта (грустно). Нам казалось, есть какой-то выход… Может, вы могли бы помочь барону развестись с бывшей женой?

Пастор.Церковь противится разводам!

Мюнхгаузен.Вы же разрешаете разводиться королям?

Пастор.В виде исключения. В особых случаях… Когда это нужно, скажем, для продолжения рода…

Мюнхгаузен.Для продолжения рода нужно совсем другое!

Пастор (решительно). Разрешите мне откланяться!

Мюнхгаузен (взял Пастора под руку, заглянув в глаза). Послушайте, пастор, люди, которые посоветовали мне к вам обратиться, говорили о вас, как об умном и образованном священнике. Вы не можете не понимать, что из-за этих дурацких условностей страдают два хороших человека. Церковь должна благословлять любовь!

Пастор.Законную!

Мюнхгаузен.Всякая любовь законна, если это – любовь!

Пастор.Позвольте с этим не согласиться!

Марта (Пастору). Что ж вы нам посоветуете?

Пастор.Что я могу посоветовать, сударыня?.. Живите как живете, но по людским и церковным законам женой барона будет считаться та жена, которой нет!

Мюнхгаузен.Бред какой-то!.. Итак, вы, служитель церкви, предлагаете нам жить во лжи?!

Пастор (усмехнувшись). Странно, что вас это пугает… Мне казалось, ложь – ваша стихия!

Мюнхгаузен.Я всегда говорю только правду…

Пастор (в гневе). Перестаньте, барон!.. Хватит валять дурака! Вы погрязли во вранье, вы купаетесь в нем как в луже… Это – грех!.. Я читал на досуге вашу книжку… О боже! Что за чушь вы там насочиняли!

Мюнхгаузен.Я читал вашу – она не лучше.

Пастор.Какую?

Мюнхгаузен.Библию. Там тоже много сомнительных вещей… Сотворение Евы из ребра… Ноев ковчег…

Пастор.Эти чудеса сотворил бог!!!

Мюнхгаузен.А чем я хуже? Бог, как известно, создал человека по своему образу и подобию.

Пастор.Не всех!!!

Мюнхгаузен.Вижу. Создавая вас, он, очевидно, отвлекся от первоисточника.

Пастор (взбешенно). Вы… Вы!.. Чудовище! Проклинаю вас! И ничему не верю… Слышите?! Ничему!.. Все это (жест) – ложь! И ваши книги, и ваши утки, и эти рога, и головы – все обман! Ничего не было! Слышите?.. Все вранье!..

Мюнхгаузен внимательно смотрит на Пастора, потом молча берет с полки молоток, начинает вбивать в стену гвоздь.

Марта.Не надо, Карл!

Мюнхгаузен.Нет, нет… Здесь я повешу его голову, иначе мне опять не поверят!..

Пастор.Всего доброго, сударыня! Благодарю за гостеприимство!

Пастор поспешно выбегает. Марта подходит к клавесину, опускает голову.

Мюнхгаузен становится рядом, начинает одним пальцем наигрывать какой-то веселый мотив. Марта плачет.

Мюнхгаузен.А вот это – глупо! Дарить слезы каждому пастору слишком расточительно.

Марта.Это – четвертый, Карл…

Мюнхгаузен.Позовем пятого, шестого… двадцатого.