Леонид Андреев - Жизнь Человека

– Вы не находите, что музыка несколько однообразна?

– Нет, я этого не нахожу и удивляюсь, что вы это находите. Разве вы не видите, какие это музыканты?

– А я скажу, что всю жизнь желала бы слушать эту музыку: в ней есть что-то, что волнует меня.

– И меня.

– И меня.

– Так хорошо под нее отдаваться сладким мечтам о блаженстве…

– Уноситься мыслью в надзвездные сферы!

– Как хорошо!

– Как богато!

– Как пышно!

Повторяют.

– Я вижу у тех дверей движение. Сейчас пройдет через залу Человек со своей Женой.

Музыканты совершенно выбиваются из сил.

– Вот они!

– Идут! Смотрите, идут.

В невысокие двери с правой стороны показываются Человек, его Жена, его Друзьяи Врагии наискось пересекают залу, направляясь к дверям на левой стороне. Танцующие, продолжая танцевать, расступаются и дают дорогу. Музыканты играют отчаянно громко и разноголосо.

Человек сильно постарел: в длинных волосах его и бороде заметная проседь. Но лицо мужественно и красиво, и идет он со спокойным достоинством и некоторой холодностью; смотрит прямо перед собою, точно не замечая окружающих. Так же постарела, но еще красива его Жена, опирающаяся на его руку. И она точно не замечает окружающего и несколько странным, почти остановившимся взглядом смотрит прямо перед собою. Одеты они богато.

Первыми за Человеком идут его Друзья. Все они очень похожи друг на друга: благородные лица, открытые высокие лбы, честные глаза. Выступают они гордо, выпячивая грудь, ставя ноги уверенно и твердо, и по сторонам смотрят снисходительно, с легкой насмешливостью. У всех у них в петлицах белые розы. Следующими, за небольшим интервалом, идут Враги Человека, очень похожие друг на друга. У всех у них коварные, подлые лица, низкие, придавленные лбы, длинные обезьяньи руки. Идут они беспокойно, толкаясь, горбясь, прячась друг за друга, и исподлобья бросают по сторонам острые, коварные, завистливые взгляды. В петлицах – желтые розы.

Так медленно и совершенно молча проходят они через залу. Топот шагов, музыка, восклицания гостей создают очень нестройный, резко дисгармоничный шум.

Гости:

– Вот они! Вот они! Какая честь!

– Как он красив!

– Какое мужественное лицо!

– Смотрите! Смотрите!

– Он не глядит на нас!

– Он нас не видит!

– Мы его гости!

– Какая честь! Какая честь!

– А она? Смотрите, смотрите!

– Как она прекрасна!

– Как горда!

– Нет, нет, вы на брильянты посмотрите!

– Брильянты! Брильянты!

– Жемчуг! Жемчуг!

– Рубины!

– Как богато! Какая честь!

– Честь! Честь! Честь!

Повторяют.

– А вот Друзья Человека!

– Смотрите, смотрите, вот Друзья Человека!

– Благородные лица!

– Гордая поступь!

– На них сияние его славы!

– Как они любят его!

– Как верны ему!

– Какая честь быть другом Человека!

– Они смотрят на все, как на свое!

– Они тут дома!

– Какая честь!

– Честь! Честь! Честь!

Повторяют.

– А вот Враги Человека!

– Смотрите, смотрите – Враги Человека!

– Они идут, как побитые собаки.

– Человек укротил их.

– Он надел на них намордники!

– Они виляют хвостом.

– Крадутся!

– Толкаются!

– Ха-ха! Ха-ха!

Хохочут.

– Какие подлые лица!

– Жадные взгляды!

– Трусливые!

– Завистливые!

– Они боятся на нас смотреть.

– Чувствуют, что мы дома.

– Их нужно еще попугать!

– Человек будет благодарен!

– Пугайте их, пугайте!

– Го-го!

Кричат на Врагов Человека, смешивая крик «го-го» с хохотом. Враги жмутся друг к другу, боязливо и остро поглядывая по сторонам.

– Уходят! Уходят!

– Какая честь!

– Уходят!

– Го-го! Ха-ха!

– Ушли! Ушли! Ушли!

Шествие скрывается в двери с левой стороны. Наступает некоторое затишье. Музыка играет не так громко, и танцующие постепенно заполняют залу.

– Куда они прошли?

– Я думаю, что они прошли в столовую, там сервирован ужин.

– Вероятно, скоро пригласят и нас. Вы не видите никого, кто бы искал нас?

– Да, уже пора. Если сесть за ужин позже, то плохо будешь спать ночью.

– Должен заметить, что и я ужинаю весьма рано.

– Поздний ужин тяжело ложится на желудок.

– А музыка все играет!

– А они все танцуют. Я удивляюсь, как не устанут они.

– Как богато!

– Как пышно!

– Вы не знаете, на скольких особ сервирован ужин?

– Я не успела сосчитать. Вошел метрдотель, и мне пришлось удалиться.

– Не может быть, чтобы нас забыли!

– Но ведь Человек так горд. Мы же так ничтожны.

– Оставьте! Мой муж говорит, что мы сами оказываем ему честь, бывая у него. Мы сами достаточно богаты.

– Если принять в расчет репутацию его жены…

– Вы не видите никого, кто бы искал нас? Быть может, он ищет нас в других комнатах?

– Как богато!..

– Если не совсем осторожно обращаться с чужими деньгами, то, я думаю, можно стать богатым.

– Перестаньте, это говорят его враги…

– Однако среди них есть люди весьма почтенные. Должна сознаться, что мой муж…

– Однако, как уже поздно!

– Здесь, очевидно, произошло недоразумение! Я не могу допустить, чтобы нас просто забыли.

– По-видимому, вы плохо знаете жизнь и людей, если вы думаете так.

– Удивляюсь. Мы сами достаточно богаты…

– Кажется, кто-то звал нас?

– Это вам послышалось! Нас никто не звал. И я не понимаю, должна сознаться откровенно, зачем мы пришли в дом с такой репутацией. Знакомство нужно выбирать осторожно.

В двери показывается Лакейв ливрее:

– Господин Человек и его супруга просят почтенных господ пожаловать к столу.

Гости(поспешно подымаясь):

– Какая ливрея!

– Он нас позвал!

– Я говорила, что здесь недоразумение.

– Человек так мил! Они, наверное, еще сами не успели сесть за стол.

– Я говорила, нет ли кого-нибудь, кто искал бы нас.

– Какая ливрея!

– Говорят, что ужин великолепен.

– У Человека ничего не может быть плохо.

– Какая музыка! Какая честь быть на балу у Человека!

– Пусть нам позавидуют те…

– Как богато!

– Как пышно!

– Какая честь!

– Какая честь!

Повторяя, один за другим удаляются, и зала пустеет. Пара за парой оставляют танцы танцующие и молча уходят вслед за гостями. Некоторое время кружится еще одна пара, но и она вскоре уходит за другими. Но все с той же отчаянной старательностью играют музыканты.

Лакей тушит люстры, оставляя лишь одну свечу в дальней люстре, и уходит. В наступившем полумраке смутно колеблются фигуры музыкантов, раскачивающихся со своими инструментами, и резко выделяется Некто в сером. Пламя свечи колеблется и ярким желтоватым светом озаряет Его каменное лицо и подбородок.

Не поднимая головы, Он поворачивается и медленно, через всю залу, спокойными и тихими шагами, озаренный пламенем свечи, идет к тем дверям, куда ушел Человек, и скрывается в них.