Михаил Рощин - Старый Новый Год

Себейкин. Да, ответственность, говорю.

Вася. Да тебе-то что? Нас не касается.

Себейкин. Это конечно. (Мрачнеет.) Нас ничего не касается… Народ к коммунизму подходит, мировая об­становка вся к черту заостренная кругом! А нас все не касается! Учат нас, дураков, учат!.. Эх!..

Полуорлов. Борьба идей, вся мировая обществен­ность… А где я?

Гоша. А где ты?..

Полуорлов. Ай! (Отмахнулся.) Никто ничего не понимает!..

К Себейкиным входит Адамыч.

Адамыч (берет бутылку). Не хочешь? А народ хо­чет!

Себейкин. Какой народ?

Адамыч. Не спит, просит народ.

Себейкин. Да где народ-то? Где?..

Адамыч. С отдачей, Петь! С отдачей!

Себейкин. Бери… Кому это?

Адамыч. Я мигом, мигом… (Уходит.)

Себейкин. Погоди, Адамыч, поговорим… Эх, ушел! И спят все, храпят! А я не могу! Или на новом месте, или сны такие? Тут, знаешь, снится, будто, значит, я еще в армии и лежу на стрельбище, мишень вот как ясно передо мной, карабин в руках, все нормально, и должен я в самую тютельку попасть.

Входит Клава Себейкина.

Все в норме, я, значит, целюсь и вот сейчас попаду!.. Жах!.. И мимо! Мишень – вот она, карабин в порядке, я в порядке, а без толку. Опять целюсь, думаю – все, теперь железно! Жах!.. И обратно ни фига!.. Понял!.. Затвор вынимаю, диск разнимаю…

Клава Себейкина. Привет! Затвор! Уж ружья-то сто лет в руках не держал!..

Себейкин (разводя руками). Нет, видали?.. Да ты уж за ружье-то дай мне сказать! Уж про ружье-то я боле знаю!

Клава Себейкина. Стрелок! (Выходит.)

Себейкин. Нет, это что, а?.. Фу, черт, сбила!.. Про что я?..

Вася. Ты про стрельбище.

Полуорлов. Кладбище.

Гоша. Что?

Полуорлов. Снится мне кладбище, всю неделю. Понимаешь?

Гоша. Ваганьковское или Пятницкое?

Полуорлов. Кладбище идей. Я иду, а они лежат… Мои идеи! Голова – кладбище, а?

Себейкин. Эх, Васька! Все у нас есть, а душа чего-то не на месте! Скучно, Вася… Как живем-то?..

Вася. Отдыхай. Как живется, так и живем.

Себейкин. То-то что – как живется!.. Эх!.. (Вздыхает.) Правильно Адамыч скажет: «Не хлебом единым жил человек!»

Полуорлов. Даже хлеба нет! Хлеба!

Входит Адамыч.

Адамыч. Происходит впечатление, что не спит наша лестничная клетка! Не спит, об смысле жизни думает!.. (Передает Гоше бутылку.)

Гоша. Адамыч, золотко, спасибо! Правильно! Не спи, не спи, художник!.. Придется из чашечки… По-нашему, по-простому…

Полуорлов. Да куда же все подевалось? Горы были посуды!.. Ах, Адамыч! Спаситель!

Адамыч. Всюду происходит, товарищи дорогие, единство… противоп… противо… ложностей… и противоположность единства…

Полуорлов (раздраженно). Пить не из чего, за­кусить нечем, спать негде!

Гоша. Зато воля, Петя!.. Давай!..

Полуорлов (капризно). Да не хочу я ничего! Не буду. (Отходит.)

Гоша. И этого не хочет! Ну, гений!

Адамыч. Не спит лестничная площадка! По всем этажам разговоры, товарищи мои! И скажу я вам так. Берем утро, просыпается, значит, весь дом…

Полуорлов. Дьявол, еще муха какая-то!.. (Пы­тается поймать муху.) Да почему ж мухи-то летают? Зимой?

Себейкин. Да что ж ты, подлая! (Охотится за му­хой.) На! На! Убью!..

Полуорлов и Себейкин ловят муху. Сыплется посуда, они падают.

Полуорлов (поймал муху). Что с природой сде­лали!

Вбегают Клавы.

Клава Себейкина. Ой! Да что это! Дерутся! Убили!..

Клава Полуорлова. Бог мой, что это?.. Петя, что с тобой?

Себейкин. Да кто дрался? Ты что? Это я…

Полуорлов и Себейкин (вместе). Муху ло­вил!

Клава Себейкина. Драку затеяли! Так я и зна­ла! А ну, расходитесь! Хватит вам тут! Пока все не вы­пьют, не успокоятся!..

Вася (заслоняется игрушечным медведем). Да ты что, Клава, мы ничего.

Клава Полуорлова. Боже мой, Петя! Пять ча­сов, уже шестой, а ты мух ловишь!..

Клава Себейкина. Знаю я! Совести у вас нет! Муху! Совсем с ума съехали! Люди десятый сон видят, а они мух ловят!.. Иди спать! (Васе.) И ты тоже. Давно тебе постелено!.. Не придумают никак занятию себе! Иди! Кому сказали! (Замахивается на Себейкина.)

Себейкин. Да ты что? Чего это?

Вася. Я домой…

Себейкин. Ты не очень! Ишь!.. Вась! Стой! Не обращай! Оплочено!

Клава Себейкина. Я тебе дам – не обращай!.. Иди! Иди, Вася!..

Себейкин. Стой, я говорю!

Клава Себейкина. Вася!

Себейкин. Не ходи! Из принц'ипу не ходи!

Вася в растерянности то идет, то стоит.

Сиди, Вась!

Клава Полуорлова. Больно?..

Полуорлов. Пустяки!.. Ты лучше скажи, почему у нас даже рюмки исчезли?

Клава Полуорлова. Тебе нужны рюмки?

Полуорлов. Не надо мне никаких рюмок!

Клава Полуорлова. Ну хорошо, не надо.

Полуорлов. Вот что! Не надо извращать моих слов. Никто не говорил, чтобы в доме не было еды, не было постели! Никто не просил продавать, или куда вы там дели мою любимую лампу…

Клава Полуорлова. Конечно, с лампой было лучше.

Полуорлов. Ах, лучше?

Гоша. Петя! Брось! Ничего не надо!.. Ты гений…

Полуорлов. Прекрати ты-то еще!.. Сам ты ге­ний!

Клава Полуорлова. Ну, знаешь! (Уходит.)

На кухню Себейкина выходит заспанная Лиза в ночной рубашке.

Тут же выхватывает у Васи медведя и колотит им Васю.

Лиза. Это мое! Зачем взял! Мам, зачем они мое бе­рут?

Себейкин (в злости). А ну цыц! Ишь выросла! Я тебе дам «мое»! Ты у меня намоёкаешься! (Выхватывает медведя, швыряет, бьет Лизу по попе.) Вот тебе «мое»! Вот тебе «мое»!

Клава Себейкина. Пусти! Пусти! Совсем спя­тил!..

Себейкин. Молчать, сказали! От людей уж стыд­но, черти бы вас не видали!

Лиза воет.

Молчать у меня! (Клаве.) Не лезь!.. Вот она, твоя дощь!.. Вот в кого выросла! Под старость куска хлеба не выпросишь. Цыц, сказали! Сиди, Вась!.. Еще услышу это «мое» – убью!.. Я за их возьмусь!..

У Полуорловых выходит на кухню Федя в пижаме.

Несет кипу учебников и хочет выбросить их в мусоропровод.

Федя. Я от бабушки ушел! Я от алгебры ушел!

Полуорлов. Это что? Что это?

Федя. Все к черту! Свободу!

Полуорлов. Что это, я спрашиваю? Федор!

Клава Полуорлова. Феденька, Феденька!.. Ре­бенок делает то же, что и ты, берет пример с нас… Федя!