Юкио Мисима - Мой друг Гитлер (пер. Г. Чхартишвили)

Штрассер. Мне и самому странно. Гитлер давно уж меня близко к себе не подпускает, а тут вдруг ни с того ни с сего вызвал. Приезжаю – а он, оказывается, и Рема пригласил. Так и косимся с ним исподлобья друг на друга. И еще эта вечная манера Гитлера: стой и жди, пока он закончит свои бесконечные словоизлияния, а дело – потом. Чувствую, что весь разговор о важном займет две-три минуты. Правда, о чем пойдет речь, – понятия не имею.

Крупп. М-да, ситуация… Ну а все-таки, милейший, о чем, по-вашему, может быть разговор?

Штрассер. Надеюсь, о том, как наконец раз и навсегда покончить с реакционными капиталистическими акулами вроде вас.

Крупп. Спасибо за лестный эпитет. Всякий, кто нуждается в моей помощи, считает своим долгом обзывать меня нехорошими словами. Какая спокойная жизнь настала два года назад. Мы помогли доктору Шахту, спасли партию нацистов от банкротства, выплатили ее долги, – впрочем, не столь уж значительные. Полагаю, сегодняшним своим положением партия в немалой степени обязана нам. Вас же, Штрассер, в деловых кругах называют «кумиром голодранцев». Разве можно экономику страны отдавать на растерзание субъекту, который только и умеет, что рабочих баламутить?

Штрассер. А вам, господин Крупп, не кажется, что вновь приближается мое время? Партия-то на волоске висит. Снова грядет тридцать второй год. Глядишь, судьба еще и сдаст мне козырную карту, нет?

Крупп. Что ж, возможно, возможно. Я понимаю, куда вы клоните, так что не трудитесь продолжать. Круппы иногда умеют становиться глухими.

Штрассер. Когда я демобилизовался из армии, то стал аптекарем и женился. Тогда-то и сформировалась моя идеология, и ничуть с тех пор не изменилась. Позиция у меня всегда одна и та же – все дело в том, удобна она в данный момент Гитлеру или нет. Вы, господин Крупп, оружейник, а я – аптекарь. Конъюнктура – штука непостоянная. Есть время дырявить людям брюхо пулями, и есть время спасать людям жизнь. Лекарство, которым я торгую, действует безотказно, вылечивает даже обреченных. Ну, есть, конечно, и побочные эффекты – отрицать не стану. Увы, придется вам, ради идеи национал-социализма, ради страны, расстаться с вашими заводами и землями. Оденем вас, господин Крупп, в спецовочку – боюсь только, видок в ней у вас будет так себе – и научим токарничать. Даже перекур у вас будет – подымить дорогой сигарой.

Крупп. Партийные бонзы, значит, будут на «мерседесах» по виллам раскатывать, а бедный Крупп – гнуться у токарного станка?

Штрассер. Именно, господин Крупп. Это-то больше всего и нужно Германии. Жаль только, Гитлер со мной не соглашается. Германия ждет от нас бескорыстного служения и решительных действий, а не болтовни. И такие люди, как вы, должны подать пример: вернуть стране военные барыши, распахнуть для народа свои закрома, забыть об охотничьих угодьях и прочих английских штучках, а вместо шампанского пить молоко с добрых немецких пастбищ.

Крупп. Молоко?! Да я от него заболею.

Штрассер. Помнится, и Рем говорил нечто подобное. Уж не мальчик, казалось бы, а все в солдатики играет… «Хочу вырастить таких парней, которые утоляют жажду только вином». Какое будущее ждет Германию с такими парнями? Рем у нас эталон мужественности – пьет как лошадь.

Крупп. А вы – любитель молока, да? Социалист, ратующий за крепкое, здоровое завтра? За молочно-белое будущее? Нет уж, слуга покорный, по мне лучше умереть.

Гитлер. …взявшись за руки, вперед, в светлое будущее! Я поведу вас за собой! Я – ваш вождь, ваш впередсмотрящий. Я смету все преграды на вашем пути, обезврежу все минные поля, мерная поступь вперед нашего могучего марша не будет нарушена ничем – я гарантирую это! Слава Германии! Слава Германии!

Штрассеруже на балконе, слева от Гитлера. Толпа скандирует: «Хайль Гитлер!» Крупп неохотно поднимается на ноги. Гитлер поворачивается лицом к залу. Он возбужден, вытирает пот с лица платком.

Крупп(идет ему навстречу, протягивая руку). Браво, браво. Это была отличная речь, Адольф.

Гитлер. Как реакция слушателей?

Крупп. Большего экстаза просто не бывает.

Гитлер. Вы оттого так говорите, что не видели толпы. (Рему.) Твое мнение, Эрнст?

Рем. По-моему, отличная реакция.

Гитлер. А ты видел там, в восточной части площади, под фонарем, женщину в желтой юбке? В самом важном месте моей речи она резко повернулась спиной и пошла прочь. Она нарочно надела яркую юбку, чтоб я ее заметил, нарочно встала на виду и ушла – демонстративно ушла! Еврейка. Я просто уверен…

Гитлер и Крупп садятся в кресла. Рем и Штрассер стоят чуть поодаль.

Чем дольше живу здесь, тем меньше нравится мне эта резиденция – мрачное, угрюмое здание. А я так рвался сюда, хотел, чтобы здесь был мой дом – самому не верится… Впрочем, к делу. Спасибо, господин Крупп, что пришли. Как видите, я вызвал двух своих старых товарищей. Переговорю с ними, а потом мы, не спеша, с вами побеседуем. А пока отдохните немного, посидите в приемной, хорошо?

Крупп. Как прикажете, господин канцлер. Но не забывайте, пожалуйста, что человек я старый и что время мое ограниченно.

Встает и оценивающе смотрит на Рема и Штрассера.

Гитлер. Эрнст, ты – первый.

Круп и Штрассер выходят. Рем с радостным видом подходит к Гитлеру и жмет ему руку.

Рем. Как я рад, Адольф. Это была мощная, красивая речь. Ты – настоящий художник.

Гитлер. Ты хочешь сказать: художник, но не солдат?

Рем. И это тоже. Господь Бог назначил каждому свою роль: Адольф – художник, Эрнст – солдат.

Гитлер. Как дух твоих парней?

Рем. Их дух зависит от тебя, Адольф.

Гитлер. Об этом после. Из-за всех этих заседаний давно не было времени толком поговорить с тобой. Но, я вижу, ты все так же бодр, молод, энергичен. Тебя что, как Вотана, поят священным медом? Хорошо, что ты пришел. Знаешь, так захотелось послать к черту все эти государственные дела и просто поговорить со старым, добрым другом о минувших днях.

Рем. О двадцатых, да? Десять лет прошло… Легендарная эпоха, эпоха борьбы.

Гитлер. Когда я в первый раз встретился с тобой – в Мюнхене, помнишь? – я почувствовал сразу: это – товарищ. Господин капитан Эрнст Рем из штаба Мюнхенского военного округа… Помню, я вытянулся по стойке «смирно» и отсалютовал. (Отдает честь.)

Рем(весело улыбаясь). «Ефрейтор Гитлер, я объясню вам, как важна поддержка военных для создания партии, как необходима армейская дисциплина для партийной организации, как полезно знание стратегии для партийной политики. Отныне моя жизнь и моя судьба принадлежат вам»… Этак поклялся я тогда самому себе. И клятву исполнил. Я привлек на твою сторону военных, на деньги из секретного армейского фонда купил для тебя газету. Я собирал добровольцев и резервистов, учил тебя азбуке военных наук, я шел с тобой плечом к плечу через все бури той эпохи обмана и предательства.