Джон Пристли - Роза и корона

Незнакомец. Нет-нет. Я не собираюсь ничего продавать.

Внимательно смотрит на всех. Айви крепко сжимает руку Перси.

Айви (шепотом). Мне страшно.

Перси (неуверенно). Ну что ты, Айви. (Собрав все свое мужество, пристально глядит на незнакомца) Так в чем, собственно, дело? Никто ведь вас сюда не приглашал.

Незнакомец. Да, действительно. Но не забывайте, это не частный дом.

Гарри. Конечно. У вас такие же права, как у всех нас. Так что, если хотите что сказать, выкладывайте, приятель.

Незнакомец. Я и сам хотел это сделать, если помните, когда извинился за то, что прервал вас. Теперь я объясню…

Миссис Рид (резко обрывая его). Мне ничего объяснять не надо. Не понимаю, зачем вы нас беспокоите – обычно в подобных заведениях этого не допускают. Пойду за хозяином.

Незнакомец (все еще извиняющимся тоном). Боюсь, это невозможно. Мы должны покончить с нашим делом до возвращения Фреда.

Миссис Рид. Не дурите. Он сейчас же придет. (Хлопает рукой по стойке бара и оборачивается позвать Фреда. Застывает в изумлении – слова застревают у нее в горле. Рукой она указывает туда, откуда мог бы вернуться Фред.) Смотрите, тут все замуровано или уж не знаю что… (С изумлением смотрит на стену)

Айви издает испуганный крик.

Айви. Мраморная плита. Как на кладбище… (Вцепляется в Перси)

Кремен (он дальше всех от замурованного выхода). Бросьте, не может быть.

Гарри (спокойно). И все же.

Все оборачиваются, в упор смотрят на незнакомца, тот в ответ смущенно улыбается.

Матушка Пек. Я сразу подумала, какой-то ты странный.

Незнакомец. Ну, матушка Пек…

Матушка Пек (резко его обрывая). Кто тебе сказал, как меня зовут?

Незнакомец. Я всех вас знаю по имени. Обязан – такая профессия. (Указывает на каждого и называет по имени.) Эдвард Кремен. Гарри Тулли. Перси Рендл. Айви Рендл. Берта Рид. Катлин Пек, известная всем как матушка Пек. Так, а?

Айви (торопливо). Перси, пойдем.

Перси. Подожди минуту, сейчас пойдем.

Незнакомец (с извиняющейся улыбкой). Уйти вам нельзя, пока я не закончу свое дело.

Кремен. Я уйду, когда захочу.

Незнакомец. Не думаю.

Матушка Пек. Знаете, кто он? Сыщик.

Гарри. Да нет. В чем все-таки дело?

Незнакомец. Все очень просто. Что ни день, люди умирают, верно? Но каждый день – разное количество, а нам надо поддерживать средний уровень. Наверняка вам интересно, как это делается. Кто выбирает тех, кому предстоит умереть. Частенько говорят: «Смерть пришла в этот дом» или «Смерть поразила этого человека», но яснее ясного, что смерть не может все это сделать сама. Должна быть какая-то организация, как в любом деле. Короче говоря, я ответственный за второй квартал северо-восточного района Лондона. (Показывает две большие с черной каймой карточки, передает их остальным, те пристально их изучают, передают дальше, затем с немым вопросом взирают на незнакомца. Тот плавно, хотя и несколько смущенно продолжает.) Сегодня для моего квартала норма была одиннадцать, за утро – это, несомненно, лучшее время – прошло восемь, днем я выбрал еще двоих; правда, с мальчуганом оказалось не так-то просто – чудный малыш, ему только минуло четыре, – и я, потеряв голову, решил, что на сегодня все. Возвращаюсь домой и вдруг вспоминаю, что на одного просчитался, и вот я здесь. Конечно, я мог бы выбрать одного из вас обычным путем, но я подумал: а что, если для разнообразия, в виде приятного исключения – вы, несомненно, оцените его, – позволить вам самим выбрать этого одного?

Айви (задыхаясь). Умереть – сегодня вечером?!

Незнакомец. Именно так. Не забывайте, все вы рано или поздно умрете. Не то что кто-то умрет, а кто-то и нет, это было бы ужасно. Просто, если один из вас решится на это вне очереди, он окажет услугу и мне и вам.

Кремен. Не верю ни единому вашему слову, но с меня достаточно – я ухожу.

Незнакомец. Я уже сказал: никто не уйдет, пока я не сделаю свое дело.

Кремен. Попробуйте задержите меня.

Незнакомец. Попробуйте уйдите. Не обладай я властью, я не справился бы с подобной работой. Но я пытался облегчить вашу участь, так что вам не в чем меня упрекнуть. Правда, мне пришлось перекрыть выход в другой зал, нам никто не должен мешать.

Кремен. Входная дверь не закрыта – через нее я и выйду. (Направляется к двери и вдруг, вскрикнув, замирает, извивается, корчится от боли.) Проклятая спина! Шагу не могу ступить!

Незнакомец. Поражается самое слабое место. Мы ведь все знаем, разумеется. Может, еще кто-нибудь хочет попробовать, чтобы потом не терять время?

Миссис Рид (отчаянно, с дрожью в голосе). Да, я иду.

Незнакомец (холодно). Думаю, у вас начнутся боли в желудке. Попытайтесь.

Миссис Рид бежит к двери, но в трех-четырех шагах от нее резко останавливается, словно от удара в живот, тоже вскрикивает от боли и сгибается почти пополам. Эту маленькую сцену не следует переигрывать.

Матушка Пек (бормочет). Черт побери! Может, он не дьявол, но все, что он говорит, чистая правда.

Кремен угрюмо возвращается на свое место, дрожащей рукой берет кружку пива, допивает ее. Миссис Рид, тихонько постанывая, тоже возвращается на свое место. Все не сводят глаз с незнакомца.

Незнакомец. Вот так. Ну, так кто же?

Кремен. Ладно, это просто. (Трагическим жестом указывает на матушку Пек.)

Матушка Пек (в ужасе). Кто – я?!

Кремен. Да, вы. (Оборачивается к незнакомцу) Как раз перед вашим приходом и перед тем, как Гарри Тулли угостил ее еще одной кружкой пива, она жаловалась, какая она старая, одинокая, и сказала, что лучше б ей умереть и покончить со всем этим…

Перси. Точно. Я тоже слышал.

Матушка Пек (возмущенно). Эх вы, накинулись на бедную старуху! Я в жизни никому худого не сделала; я не виновата, что денег у меня только на одну кружку пива, да сболтнула лишнее…

Миссис Рид (прерывая). Но мы слышали-, вы сказали, что у вас никого не осталось и вам давно пора покоиться в земле…

Матушка Пек (в бешенстве прерывая ее). Давайте, давайте! Я порола всякую чушь, а вы-то? Вечно жалуетесь на ваш ужасный желудок и никогда ничему не радуетесь. Хотела бы знать, для чего вы-то живете?

Миссис Рид (сердито). Я на двадцать лет моложе вас, и вы сами сказали, что одной ногой уже в могиле…

Матушка Пек. Да, но другая-то у меня пока живехонька и еще хоть куда, и лягнуть ею можно…

Гарри. Стоп, матушка Пек, так дело не пойдет. Зачем кипятиться?

Матушка Пек (почти плача). Ладно, Гарри, ты хороший парень. Не разрешай только им нападать на меня – бедная старуха тридцать лет не была у священника, не заходила даже в церковь – разве она готова к смерти? (Незнакомцу.) Это должно случиться сегодня вечером, а?