Игорь Северянин - Оранжевая урна

Страх перед смертью, так неожиданно обрывающей нить жизни, желание чем-нибудь продлить свое кратковременное существование, заставил человека создать религию и искусство. Смерть создала поэзию. Долгое время поэзия и религия были связаны неразрывно до тех пор именно, пока наконец небо не перешло на землю. Но с самого раннего периода жизни человека у последнего возникает мысль всеобщего синтеза. Он стремится найти ту незримую нить, которая могла бы связать credo всех людей. Перед нами проходит целый ряд философских учений Египта, Греции, Рима, еще безмолвного, спящего в голубых снегах Севера, и ярко-красочного и экстазно-позывного Востока. Египет признает свое бессилие. Пустыни наполняются пирамидами. Все тлен. Все проходит и все повторяется вновь. Восток создает Нирвану. Греция – Красоту. Три полюса. Они не могут соединиться и объединить. И вот в тенистых садах Галилеи, где голубые озера и тихая светлая радость, – родится Христос. Он говорит, что любовь это та самая нить, которую так тщетно все искали.

Проходят века, по-прежнему, – смыкаются орбиты, по-прежнему вопрос остается неразрешенным. На сцену выступает наука. Она собрала факты и на них начинает строить храм Разума. Здание растет. Бережно и поспешно кладутся кирпичи. Абсолютная реальность. Credito ergo sum. Но опять проходят века. Наука условна, как все. Нет у ней того, что проходило бы через все века не изменяясь. Разум только фотографическая камера. Мы можем познать только тот мир, который создается в нашем представлении, всопринимаемый пятью органами чувств. Мир, царящий в нашем разуме, не реальный, – воображаемый. Если разбирать все искания человека, можно заметить следующее: человек стремится перенести свои идеалы к «нездешнему», к вселенской тайне. Думая, что для того, чтобы познать «нездешнее», необходимо убийство природы, он стремится побороть вложенные в него природой качества эгоиста. Он стремится привить себе чуждый ему альтруизм. Это называется Культурой. Перед нами вся история. Природа создала нас. В своих действиях и поступках мы должны руководиться только Ею. Она вложила в нас эгоизм, мы должные развивать его. Эгоизм объединяет всех, потому что все эгоисты. Разница только в биологической лестнице. Один требует счастья для себя, другой для окружающей его группы лиц, третий для всего человечества. Сущность остается всегда одна. Мы не можем чувствовать себя счастливыми, если вокруг нас – страдание, а потому лично для своего счастья мы требуем счастья другим. Во вселенной нет нравственного и безнравственного, есть Красота – мировая гармония и противоположная ей сила – диссонанс. Поэзия в своих исканиях должна руководствоваться только этими двумя силами. Цель эгопоэзии – восславление эгоизма как единственной правдивой и жизненной интенции.

Бог – вечность. Человек, рождаясь, отдробляется от нее. Но в нем остаются те же законы, которые ведут мировую жизнь к совершенной красоте. Душа – жизнь. Отбрасывая в сторону разум, надо стремиться слиться с природой, растворяясь в ней светло и беспредельно. Чувство светлого просвещения и познания, вне Разума, Мировой гармонии, – интуиция. Все дороги ведут к истинному счастью, – к слиянию с вечностью. Каждый рождающийся день говорит людям о этом счастье и зовет их светлой дорогой к Солнцу.

Г.-А.

Он возвратился с Кладбища, где похоронили Его Жену, Его лучшего, единственного, верного Друга.

Еще погружаются в Его взоре мелькающие силуэты ливрейщиков с алчными лицами. Печально всплывает образ Епископа в черно-бархатном облачении, с прозрачным Лицом Постника Страдальца.

Еще царапает мозг ввертный скрип гробовых винтов. И тогда окутывается Все переливным флером росного фимиама и слезы, тихие, голубовато-нежные, пугливо скатываются из Его глаз, словно выцветших за эти последние дни Печали…

Зажгли в соседних покоях тяжелые люстры, а сюда, вползает белесоватым саваном вечерняя Темь. И видя дальние огни, метался Он, будто загнанный в крепкую клетку Зверь и, бросаясь на колени перед аналоем, грыз в тумане Отчаяния закровянившимися зубами олеандровые углы его и стонал.

  «Для чего же жить?..

  «Для чего жить?..

  «Для чего?!

А в висках трепетно ударивали сжимы

        Цепких Клещей

  Для чего? Для чего? Для чего?

И Он хрипел в приступах сознания своего Бессилия, Он рвал в клочья свои агатовые волосы и хрустели тонкие кисти ломаемых рук.

Жить для Жизни? Быть ее Рабом? О! нет! Он был ее Господином! Он взял от нее Все, что Мог, Она отдала ему Все, что Имела.

В дни Молодости видел Он Весь Мир, от Страны Заката и до Страны Восхода. Все, чем богат Мир, склонялось к подножию Его. Он исчерпал Душу, ее факелы жглись им теперь в Славу Той, которая Была и которой Не Стало.

Ради Человечества…

Он хорошо знает людей! Они требовали беспрекословного исполнения своих пошлых условностей и смеялись над законами Его Самого.

Толпа пресмыкающихся гадов! Марионетки в руке Судьбы!

Выпущенное на Луг Жизни жалкое стадо, в котором делает свои неотразимые выборы Костлявый Всадник.

Для Человека Будущего…

Он живет Теперь и Теперь же должно осуществиться Будущее, но для Него Оно не осуществимо…

Жить для того, чтобы жить…

Быть одним из горсти прозябающих, отбывать, точно тюремное заключение, бесконечные дни земного пребывания… Он опередил этих червей, ползущих в Гору Радости, именуемой Земные Познанья и Блага земные. Он достиг Вершины Вершин и он сделался червем на ней.

Жить для Кого-Нибудь…

Он жил. Ради Нее. Но у Него взял Ее грозный Вассал Жизни – Смерть.

Осталось последнее и Первое –

Жизнь для Себя…

Ах, если-бы Он был Одиноким на Свете!

Но Он и Она – их было Двое. Двое и Одно.

И он должен уйти к ней.

Туда, туда!

Ближе!

Ближе!!!

В тяжелом шаге приподнялся Он с ложа. Болезнь не раз бросала Его на край Могильный, но Медики спасли Его. Дали новые Силы и Сознание.

Она опять зовет Его!

Без Нее Он только Половина своего Я.

Без Нее Он растворяется в тех , остальных

Желтые, как высохшие кипарисы, ноги – довели Его до амбразуры окна. Подняли Куда-то в Высь, и он низринулся на раскаленные Солнцем зубцы Старой Башни…

А в Замковых цветниках золотились капризные Стрекозы, которым дано Жизни только одно недолгое Лето…

Зачем?

Санкт-Петербург.

1912.

Если курица несет яйца, то каждому понятно, что это это она делает из собственного эгоизма, – а не для своего владельца, который отбирает их от нее для своего пропитания и вообще держит кур из собственного эгоизма… Здесь общий эгоизм понятен, но в человеческих отношениях он многим затемняется, хотя царит и будет вечен, для всех индивидуумов. Это скрывается гипнозом различных мнений и убеждений людей, опять таки вытекающих из эгоизма их. Если мыслитель пишет, художник творит, певец поет, то они это делают из непреодолимого желания делать так, т. е. из эгоизма; торгует коммерсант, заводит фабрики и мастерские капиталист – опять же является на сцену эгоизм. Это уже алчный эгоизм, потому что все живущее на земном шаре живет только для себя, и вне себя для него нет и не может быть мира. Сознательный эгоизм почти равен альтруизму: он не ищет борьбы; инстинктивный эгоизм вызывает и ведет борьбу и только благодаря эгоизму других, может быть ограничен в своих желаниях. Все эгоистичны, но не все одинаково понимают это, и в большинстве случаев эгоизм разыгрывается на начале как бы альтруистических за общие желания и интересы, но это только кажется, сущность же борьбы в эгоизме личностей, а все идеи сопутствующие ей служат ее подспорьем и поддержкой личного эгоизма человека.

Читать дальше