Александр Пушкин - Каменный гость

Дон Гуани Лепорелло

Дождемся ночи здесь. Ах, наконец

Достигли мы ворот Мадрита! скоро

Я полечу по улицам знакомым,

Усы плащом закрыв, а брови шляпой.

Как думаешь? узнать меня нельзя?

Да! Дон Гуана мудрено признать!

Таких, как он, такая бездна!

Шутишь?

Да кто ж меня узнает?

Первый сторож,

Гитана или пьяный музыкант,

Иль свой же брат, нахальный кавалер,

Со шпагою под мышкой и в плаще.

Что за беда, хоть и узнают. Только б

Не встретился мне сам король. А впрочем,

Я никого в Мадрите не боюсь.

А завтра же до короля дойдет,

Что Дон Гуан из ссылки самовольно

В Мадрит явился, – что тогда, скажите,

Он с вами сделает?

Пошлет назад.

Уж верно головы мне не отрубят.

Ведь я не государственный преступник.

Меня он удалил, меня ж любя;

Чтобы меня оставила в покое

Семья убитого...

Ну то-то же!

Сидели б вы себе спокойно там.

Слуга покорный! я едва-едва

Не умер там со скуки. Что за люди,

Что за земля! А небо?.. точный дым.

А женщины? Да я не променяю,

Вот видишь ли, мой глупый Лепорелло,

Последней в Андалузии крестьянки

На первых тамошних красавиц – право.

Они сначала нравилися мне

Глазами синими, да белизною,

Да скромностью – а пуще новизною;

Да, слава богу, скоро догадался –

Увидел я, что с ними грех и знаться –

В них жизни нет, всё куклы восковые;

А наши!.. Но послушай, это место

Знакомо нам; узнал ли ты его?

Как не узнать: Антоньев монастырь

Мне памятен. Езжали вы сюда,

А лошадей держал я в этой роще.

Проклятая, признаться, должность. Вы

Приятнее здесь время проводили,

Чем я, поверьте.

(задумчиво)

Бедная Инеза!

Ее уж нет! как я любил ее!

Инеза! – черноглазая... о, помню.

Три месяца ухаживали вы,

За ней; насилу-то помог лукавый.

В июле... ночью. Странную приятность

Я находил в ее печальном взоре

И помертвелых губах. Это странно.

Ты, кажется, ее не находил

Красавицей. И точно, мало было

В ней истинно прекрасного. Глаза,

Одни глаза. Да взгляд... такого взгляда

Уж никогда я не встречал. А голос

У ней был тих и слаб – как у больной –

Муж у нее был негодяй суровый,

Узнал я поздно... Бедная Инеза!..

Что ж, вслед за ней другие были.

Правда.

А живы будем, будут и другие.

И то.

Теперь которую в Мадрите

Отыскивать мы будем?

О, Лауру!

Я прямо к ней бегу являться.

Дело.

К ней прямо в дверь – а если кто-нибудь

Уж у нее – прошу в окно прыгнуть.

Конечно. Ну, развеселились мы.

Недолго нас покойницы тревожат.

Кто к нам идет?

Входит монах.

Сейчас она приедет

Сюда. Кто здесь? не люди ль Доны Анны?

Нет, сами по себе мы господа,

Мы здесь гуляем.

А кого вы ждете?

Сейчас должна приехать Дона Анна

На мужнину гробницу.

Дона Анна

Де Сольва! как! супруга командора

Убитого... не помню кем?

Развратным,

Бессовестным, безбожным Дон Гуаном.

Ого! вот как! Молва о Дон Гуане

И в мирный монастырь проникла даже,

Отшельники хвалы ему поют.

Он вам знаком, быть может?

Нам? нимало.

А где-то он теперь?

Его здесь нет,

Он в ссылке далеко.

И слава богу.

Чем далее, тем лучше. Всех бы их,

Развратников, в один мешок да в море.

Что, что ты врешь?

Молчите: я нарочно...

Так здесь похоронили командора?

Здесь; памятник жена ему воздвигла

И приезжает каждый день сюда

За упокой души его молиться

И плакать.

Что за странная вдова?

И не дурна?

Мы красотою женской,

Отшельники, прельщаться не должны,

Но лгать грешно; не может и угодник

В ее красе чудесной не сознаться.

Недаром же покойник был ревнив.

Он Дону Анну взаперти держал,

Никто из нас не видывал ее.

Я с нею бы хотел поговорить.

О, Дона Анна никогда с мужчиной

Не говорит.

А с вами, мой отец?

Со мной иное дело; я монах.

Да вот она.

Входит Дона Анна.

Отец мой, отоприте.

Сейчас, сеньора; я вас ожидал.

Дона Аннаидет за монахом.

Что, какова?

Ее совсем не видно

Под этим вдовьим черным покрывалом,

Чуть узенькую пятку я заметил.

Довольно с вас. У вас воображенье

В минуту дорисует остальное;

Оно у вас проворней живописца,

Вам все равно, с чего бы ни начать,

С бровей ли, с ног ли.

Слушай, Лепорелло,

Я с нею познакомлюсь.

Вот еще!

Куда как нужно! Мужа повалил

Да хочет поглядеть на вдовьи слезы.

Бессовестный!

Однако уж и смерклось.

Пока луна над нами не взошла

И в светлый сумрак тьмы не обратила,

Взойдем в Мадрит.

(Уходит.)

Испанский гранд как вор

Ждет ночи и луны боится – боже!

Проклятое житье. Да долго ль будет

Мне с ним возиться? Право, сил уж нет.

Комната. Ужин у Лауры.

Клянусь тебе, Лаура, никогда

С таким ты совершенством не играла.

Как роль свою ты верно поняла!

Как развила ее! с какою силой!

С каким искусством!

Да, мне удавалось

Сегодня каждое движенье, слово.

Я вольно предавалась вдохновенью.

Слова лились, как будто их рождала

Не память рабская, но сердце...