Райса Каримбаева - В предрассветной тишине...

Зато чье-то сердце бьется, веря в доброту!
И кометой пронесется в высь чья-то мечта!
Тихо скажут лишь едва: «Вас благодарю..»,
понимаешь, что ты жизнь всю прожил не зря!

Это слово всех ценнее, бриллиантов всех!
Это самое прекрасное в целом мире чувство-
быть кому-то всех нужнее, слышать чей-то смех.
И ее не передать, ты ее почувствуй!

Иногда, чтобы понять чего хочет душа
нужно жизнь не одну прожить.
Ведь понять то, без чего жить нельзя
нужно яд кубками пить!
Спотыкаться и падать, снова вставать,
всё идти напролом, против ветра…
Разрывая все связи, уходить, улетать,
чтобы снова начать в середине аж где-то..
И когда уже кажется пройдено всё —
кровь и пот, огонь и медные трубы,
вдруг понять, что это не» то»
и начать всё сначала, ища новое будто.
И пускай уже жизнь твоя на исходе,
и седеют виски, и в морщинах лицо…
Эти две минуты счастья в итоге
вмиг излечат израненное в битвах крыло!
Чтобы в небо взлететь высоко-высоко,
полюбить его сердцем, сгорая в тоске,
нужно в кровь разбить не одно крыло,
доверяясь всецело мечте!

Зачем эти законы? Быть или не быть..
И под чужое мнение подстраиваться зачем?
Лишь для того, чтоб умным всё прослыть
среди толпы, и стать внутри — Никем..
Забыв себя под толщей чужих масок,
утратив чувства истинные свои…
Насколько же ханжа бывает жалок,
выпрашивая чуточку любви!
Уж лучше пусть совсем меня не любят
за дерзкие, не ровные стихи!
Зато я буду рощу свою слушать,
мерцание звезд ловить в ночной тиши…
И наслаждаясь розовым рассветом,
писать о том, что хочется душе..
Пускай не прослыву известным я поэтом,
но я не буду таким как все..

А вчера было лето и повсюду ромашки цвели,
и звенела роса, и летели в высь мотыльки.
Ранним утром, вставая, и до самой до самой зари
пели оду влюбленные в весну соловьи.
И березки шумели, роняя листву,
в золотистых сережках заплетая косу.
Теплый ветер плел для красавиц венки
из душистых трав. Как хороши!
А вчера было лето и повсюду цвела
та любовь, что в романах воспета была.
Только утром нежданно заявилась зима,
леденящей пургою завыла она.
Позабыта любовь, улетела весна…
Лишь ромашки остались замерзать у окна…

А на улице ветер. Он срывает все листья
и бросает их наземь или прямо в лицо,
а погода такая. что выйти боишься…
Ветер рвет, ветер мечет как зимой за окном…

А вчера было лето… Лучезарное лето!
После стольких дождей суровой поры!
Эти дни словно рай затерянный где-то
лишь прощальный приветик улетевшей листвы…

Снова-снова их ветер соберет в одну кучу
и, бросая их прямо с улыбкой в лицо,
заиграет, заплачет, улетит за те кручи
и с обрыва на крыльях прилетит на крыльцо…

Всё зовет за собою туда, далеко,
машут ветвями деревья, склоняясь так низко,
то танцуют, то плачут с ним заодно…
Улетают на юг стайкою птицы…

Как далёко утекла любовь,
только ветром коснулась нечаянно
проходящим мимо и вновь
мое сердце стучит всё отчаянно,
Всё пытаясь доказать себе
и ему, и целому миру…
Только это не нужно уж мне,
даже если цветами квартиру
обнесешь всю, придя с опозданием…
Даже если напишешь письмо
о любви всё слагая песни
не дойдет до адресата оно,
как бы ни были они все прелестны…

Если ты вдруг решишься всё же
просто так поговорить не о чем,
притворюсь, что незнакома я тоже,
пройду мимо в спешке в свой дом.

Только дома сотру свои слезы,
что предательски текут по щеке…
Это просто детские грезы,
лишь прощальный приветик душе
той любви, что казалось сильнее
ничего в целом мире нет,
солнце яркого оно светлее
для меня, для тебя же нет…

Эта встреча случайная просто
принесла только горесть и боль,
на мгновение в года девяностые,
захлестнула как на раны соль…

Я сижу и сломлена душа..
Я пою, но голоса не слышно..
Я так хочу обнять крылом тебя,
поддержать, но ничего не вышло..
Словно каменная глыба льда,
всё понуро смотришь куда-то вниз..
Посмотри, как алеют небеса!
Как парит осиновый лист!
Он в последнем полете своем
так обнял землю душой,
а мы слезы попусту льем
и обходим его стороной…
А он любит в час предрассветный,
умирая петь о любви,
пусть тяжелой и безответной,
все равно будет петь от души,
прославляя ее до небес
в том своем полете последнем,
и давно поседел уже лес,
и закат стал кроваво-медным…
Он поет, что любит нас всех,
отдавая себя без остатка,
и пророчит каждому успех,
прочих благ и большого достатка..
Только это не главное в жизни!
Деньги только лишь мусор пустой!
Жаль, что мудрость приходит лишь к тем,
кто стоит уже за чертой…

Никому мы с тобой не нужны
— только маме, брату, сестре.
Никому мы с тобой не нужны —
лишь Аллах думает о тебе…
Лишь ему доверяем свои тайны,
свое горе и счастье свое…
В этом мире не желательно крайне
напоказ выставлять белье…
Все мы ходим под разными масками,
лишь улыбку надел и вперед!
И угрозами даже и ласками
отбиваем место свое…
И вернувшись домой поздно вечером
после битвы такой фронтовой
нам подумать надо бы да нечем
кем мы станем скоро с тобой:
той презренной макакой под масками,
над которой потешаются все
и которая угрозами-ласками
добывает пропитание себе
или всё же сохраним своё «Я»,
не стесняясь лица своего,
твердым шагом шагая вперед,
всем бросая правду в лицо?
Только правда никому не нужна,
только правда мешает всем жить…
и на вкус она очень горька,
лучше лесть бочками пить…
Эта лесть — она словно мед,
и красива она и сладка,
и пускай, что задом-наперед
мы шагаем, выйдя едва…

Мы сегодня бродили по парку.
Отчего-то щемило в груди…
Он зарос весь бурьяном… Так жалко…
А я помню, были те дни…
когда был он красивым, зеленым,
весь сверкающий, солнцем залит
и летящая над городом-полем
карусель нас к себе так манит…
Мы бежали сюда, в» городок»,
что из дерева высокий стоял
и когда прозвенел наш звонок,
каждый в тайне слезинку ронял…
Там у входа было кафе,
где всем классом покупали мороженное…
Нет. Не каждый сам по себе,
а всем классом, как и положено.
Этот сладкий из детства вкус
до сих пор сохранился в душе…
Эта осень наводит так грусть…
Всё брожу сама по себе…
Нет кафе и парка того..
«городок» на дрова разобрали…
Только клуб дорогой и кино…
А качели кому-то отдали…
На газонах ямы зияют..
и вообще весь бурьяном зарос…
а я помню таким как не знает,
мелочь та, с копною волос…
Всё не верите? Думаете, вру?
Не бывало в помине того?
Защемило сердце так вдруг,
улетела лет эдак на сто…