Арсений Тарковский - Судьба моя сгорела между строк

Все помыслы Арсения Тарковского той суровой зимой были о службе в Действующей армии. Он не перестает писать в Секретариат Союза советских писателей на имя Фадеева заявления о направлении его во фронтовую печать — им было послано одиннадцать писем. В декабре 1941 года получает, наконец, вызов в Москву, и в самом начале января 1942 прибывает на место назначения в должности «писателя» в редакцию газеты «Боевая тревога» 16-й армии. (Позже она была переформирована в 11-ю Гвардейскую.)

Вот тогда Тарковскому и пригодился опыт газетной работы. Он пишет очерки, басни, частушки (иногда используя свой старый псевдоним «Тарас». Иногда он подписывается псевдонимом Я. Тонюшкин, таким образом, объясняясь в любви к своей жене Антонине Александровне, Тоне).

Как корреспондент газеты Тарковский часто находится на линии фронта, собирает материал для поэтических очерков о подвигах солдат и офицеров. Ему надо было «откликнуться на конкретный воинский пример конкретного бойца, запечатлеть живую личность, сохранить черты погибшего в бою солдата, офицера» [40] Тарковский Арсений. «Я полон надежд и веры в будущее русской поэзии» / «Вопросы литературы», № 6, 1979. Беседу вел К. Ковальджи. .

Военные записные книжки Тарковского, с беглыми карандашными записями, часто сделанными под обстрелом, хранят имена героев.

Когда весной 1942 года был организован армейский Ансамбль песни, пляски и «прочих эстрадностей» (слова Тарковского), работы у него прибавилось, он писал песни для Ансамбля.

Бойцы вырезают из газеты его стихи, не только смешные, и носят их с собой. Поэт испытывает удовлетворение от работы, чувствует себя «спицей в колеснице».

Он подолгу находится на передовых позициях: «Я шесть дней был на передовых. В мою честь устроили стрельбу прямой наводкой по немецкому дзоту и разнесли его. Немцы ответили очень быстро. Это вроде дуэли, где стреляют и по секундантам…» — писал он жене.

Как военный корреспондент он одним из первых входит в освобожденные населенные пункты, видит следы зверства фашистов — повешенных и сожженных людей, заколотых штыками матерей и младенцев. Тарковский принимает участие в боевых действиях, поднимает в атаку солдат на взятие высоты.

Вот два стихотворения Тарковского из газеты «Боевая тревога»:

Сотрудник «Боевой тревоги», Леонид Илларионович Гончаров, близкий армейский друг Тарковского, начал серию стихов о солдате Иване Хватове. (Подписывался он псевдонимом Г. Леонидов.) Тарковский продолжил писать об этом вымышленном бойце, оказавшемся «родным братом» Василия Теркина из поэмы Твардовского. Фронтовая печать, призванная поднимать боевой дух солдат, нуждалась в образе такого бойца — смелого, находчивого, весельчака и балагура, выходящего сухим из воды.

Кстати, поэт Твардовский и писатель Лидин приезжали в редакцию «Боевой тревоги» 8 июля 1943 года. По этому поводу было выпито несколько бутылок коньяка.

Твардовский читал стихи, и одно из них очень понравилось Арсению Александровичу — стихотворение о женщинах, которые раньше мужчин начинают чувствовать приближение беды. (Спустя много лет редактор журнала «Новый мир» А. Т. Твардовский не примет к публикации подборку стихов Арсения Тарковского, присланную туда кем-то из друзей поэта. Это глубоко оскорбит Арсения Александровича.)