Рашида Бик - России родной посвящаю…

Застыли все от изумленья.

Девица! То была Ильмена!

Упали косы ей на плечи,

Владимир потерял дар речи.

Княжна бежать отцу навстречу.

В объятьях батюшки Ильмена

Ему открылась сокровенно:

Владимир-князь ей люб. Она

С ним будет лишь обречена.

На радостях князь Михаил

Дочь с юношей благословил.

В соборе молодых венчали,

В хозяйском доме привечали:

Столешницы от яств ломились,

Прозрачной корочкой лоснились

Бока молочных поросят,

И тушки рябчиков, гусят

На блюдах расписных горами,

И в чашках, меж хлебов, рядами —

Сыр, холодцы из осетрины,

Икра белужья, буженина.

Хрен, всевозможные соленья

И в чарках, кубках для веселья

Питьё хмельное: пиво, мёд —

Как выпьешь, за душу берёт.

Себя представила за чарой,

Промеж князей сидела я.

Один шептал мне что-то с жаром,

Кружится голова моя…

Играли гусли. Пили, ели…

И многие уж захмелели.

Народ сбежался. Пир так пир!

Шумел, казалось, на весь мир.

За тыном ветер ликовал,

Он тучи лихо разгонял,

Свистел, плясал и наконец

Чуть повертелся и исчез.

Неделю свадьба продолжалась.

Владимир-князь, как оказалось,

Жил с мачехой своей. Она

Была безумно влюблена

В младого пасынка. От всех

Таила свой любовный грех.

Бывало, ночкою глубокой

Не спит в светлице одинокой.

Вздыхает тяжко и рыдает,

И прошлое всё вспоминает…

О, сколь огня в ней было, веры!

Её прекрасные манеры

Поступкам дерзким придавали

Очарование. Едва ли

Красавицы ближайших княжеств

Могли сравниться с ней красою.

Так хороша была собою!

«Пора девице под венец!

Чать, наша Анна засиделась», —

Сказал за трапезой отец.

А ей жуть замуж не хотелось.

Княгиня-матушка молчала,

Лишь к сердцу дочку прижимала.

Суров князь-батюшка и болен,

В речах своих немногословен.

Держал всех в строгости и страхе.

Лечил его известный знахарь.

Любви не зная отродясь,

Ей лет пятнадцать только было.

Её сосватал старый князь.

Ещё свежа жены могила,

Он деву юную узрел,

К ней воспылал любовью страстной,

Женился, ибо так хотел.

Мне право жаль, старик несчастный!

Не довелось с младой женой

Ему утехам предаваться,

Как умер вдруг. Ей быть вдовой.

И кто ж теперь с ней будет знаться?

Казалось, счастье было рядом.

Владимир выбрал не её,

И сердцу больно, горячо.

Ильмена в свадебном наряде.

Она завидует невесте.

Чета младая всюду вместе.

«Как не роптать на злую долю

И что же делать мне с любовью?

Готовит князь обоз в столицу.

Я в это время молодицу

Смертельным ядом напою

И обрету любовь свою.

Прикинусь добренькой. Княгине

Подругой стану я отныне».

Плывут туманы над рекой,

Рожок играет пастуха,

Крик раздаётся петуха.

Взлетают птицы над водой,

И в тихой заводи реки

Сидят безмолвно рыбаки.

Невидимые за туманом

Плоты проходят. Говор слышен…

От берега реки повыше

Шла сенокосная страда,

Паслись на пастбищах стада,

И рядом курные избушки

Видны рыбацкой деревушки.

На портомойне хлопотуньи

Бельё стирают. Стук вальков

Разносится. Среди садов

На бреге стоит на крутом,

И виден за сто вёрст кругом,

Красуется Киев церквами

С затейливыми теремами,

С Златыми, с Львовскими вратами!

Звонят с утра колокола,

Крест златокованый на храме.

Блестят на солнце купола.

Спешат на площадь горожане.

Торговый день идёт в столице!

Владимир не любил скупиться:

Он для своей купил Ильмены

Браслет из жемчуга бесценный,

Заморские, лёгкие ткани.

Не только Ильмене – и Анне.

Здесь половцы, немцы, булгары

Рядились, скупая товары,

Всё больше меха из куниц,

Из норки и рыжих лисиц.

Орал во всё горло осёл.

Араб скакунов приобрёл,

Довольный, их хлопал по крупам,

Заглядывал в зубы и щупал.

Зима настала, всё бело.

Дорожки снегом замело.

Владимир-князь спешит домой

К Ильмене, жёнушке младой.

Тем временем княгиня Анна

Была с Ильменой постоянно.

Злой умысел её узрев,

За ней присматривали: мамка

И Дунька, бойкая служанка,

Чей говор громкий, нараспев.

Смеясь и хмуря брови мило,

Она Ильмене говорила:

– Слыхали? Сказывают люди,

Мол, Русь воспрянет, сильной будет.

Князья поладят меж собой.

Степь сгинет. Лишь бурьян степной

Останется. А что же ныне?

От ужаса кровь в жилах стынет!

Степные варвары опять

Неистово, с ожесточеньем

Жгут, грабят наши поселенья.

Но обратил поганцев вспять

Ваш батюшка, собрав дружину,

И ранен был стрелою в спину.

Ильмена вскрикнула, зовёт

К себе слугу и воеводу:

– Готовь немедля мне подводу

И в отчий дом гони вперёд!

Ах, батюшка! За ним сама

Я присмотрю. Не то с ума

Сойду я в ожиданье друга.

Со мной аль нет, моя подруга?

– С тобой я, милая, ей-богу,

Спешу собраться я в дорогу!

Весна! Капель звенит повсюду,

И радостно простому люду.

Светило стало припекать.

Пора и сеять, и сажать.

И первая пробилась травка…

Князь Михаил шёл на поправку.

За ним ухаживала дочь,

Княгиня Анна третью ночь

Сидела у его постели,

А за окном звучали трели

Соловушек. Князь Михаил

Княгиню Анну полюбил.

Он долго мучился, крепился,

Сказать об этом ей решился:

– Позвольте, Анна, мне сказать.

Готов судьбу свою связать

Я с вашей. Буду счастлив очень,

Коль вы останетесь со мной

И станете моей женой.

Господь нам счастие пророчил!

– Согласна я! – сказала Анна.

Мелькнула мысль: «А не случайно ль

Флакон я второпях разбила

С отравой, что с собой носила?

Бог уберёг меня от зла.

Подумать страшно, ведь могла

Убить я нежное созданье

И понесла бы наказанье.

Любовь к Владимиру остыла.

Я Михаила полюбила!»

Ей трепетно и ново было

Быть рядом с благородным князем.

И я довольна, прямо скажем.

Смеркалось. На дворе был вечер.

С обозом малым у ворот

Владимир-князь. Он в дом идёт.

Ильмена кинулась навстречу

Супругу милому в объятья.

О, сколько радости и счастья!

Владимир-князь с женой Ильменой

В родное княжество спешат,

О чём-то тихо говорят.

Заря вставала постепенно…

Светлело небо впереди,

Лес поредел. Вдруг позади —

Речь половецкая. Гоп, гей!..

Шум, конский топот, свист плетей.

И малый княжий сей отряд

Вмиг сокрушён и в плен был взят.

Плененных с гиканьем погнали,

Упавших лошади топтали…