Андрей Дементьев - Я продолжаю влюбляться в тебя…

Вдруг увидел я лик Николая Второго.
Он печально смотрел в свою горькую даль.
И успел я прочесть три взволнованных слова:
«Прости нас, Государь!»

Я не знаю, кто этот портрет там поставил.
И кто так постарался, чтоб розы цвели…
Может быть, это сделал какой-нибудь старец
Или жрец старины из любимой Твери.

И на миг опрокинулось в прошлое сердце.
И предстала воочию страшная ночь:
Государь Император, упавший в бессмертье…
И семья, не успевшая страх превозмочь.

Но меня поразила та встреча с Россией,
Позабытой, ушедшей в забвенье свое.
И слова, что прочел я, как будто просили
Снять вину с невиновных потомков ее.

Я летел по знакомой московской дороге.
Осень тихо стелила осеннюю хмарь.
И шептал я простые и горькие строки:
«Простите нас, Государь…»

И душа опустилась печально в былое.
И вошла в мое сердце чужая вина.
Император, убитый своею страною…
И пришедшая к покаянью страна.

К знаменитому доктору
Длинная очередь.
И сидели в конце ее
Женщина с дочерью.

Были очень похожи они
И красивы.
Я подумал:
«Наверно, они из России…»

По Твери мне знаком
Этот горестный образ
Синеоких красавиц —
И скромных, и добрых.

Мама с дочерью
Долго и грустно молчали.
Словно связаны были
Одною печалью.

Я намеренно встретился
С ними глазами.
И спросил: «Вы откуда?»
«Да мы из Рязани…»

Это мама ответила мне
По-родному.
Будто были причастны мы
К общему дому.

Она гладила дочери
Нежные руки.
И шепнула в слезах мне
О страшном недуге
Своей девочки двадцатилетней.
Когда сердце не знает,
Что жизнь не бессмертна.

Я пытался разрушить
Отчаянье Лены,
Хоть на миг ее вырвать
Из страшного плена.

И с собою унес
Ее светлое имя.
Веря в чудо Иерусалима.

И поставил за Лену
Свечу в Божьем Храме.

И продолжил молитву
Своими словами…

Не читают поэтов…
Хороших и разных.
Наше смутное время
Сводит книги на нет.
А когда вдруг взойдет
Чье-то имя, как праздник,
То спихнут равнодушно его
В Интернет.

И оно затеряется там
Одиноко
Среди сайтов и блогов
В пустой болтовне.
И лишится поэзия
Юного Блока
Или скромного Фета
В ленивой стране.

России так тебя не хватает,
Как морю замерзшему —
Кораблей…
На какой ты звезде коротаешь
Бессмертье души своей?

А я теперь общаюсь с тобою
Лишь через стихи твои.
И встречи эти
Ложатся болью
На сердце,
Отданное любви.

Как жаль,
Что при искренней дружбе нашей
Легко принимал я дни,
Когда не звонил, не скучал
И даже
Жил без света друга —
В тени.

А, впрочем, и ты пропадал порою
Надолго из жизни моей,
Когда увлечен был пустой игрою
Соблазнов, встреч и страстей.

И только Муза была превыше,
Превыше разлук и обид.
Стоят твои книги
В печальной нише.
И каждая славу твою
Хранит…

Рухнула великая Держава,
Пала в бездну пошлости страна.
Нашу славу власть не удержала.
Видимо, она ей не нужна.

И глядят печально
С книжных полок
Классики, учившие нас жить.
Путь теперь к ним
Тягостен и долог
Сквозь попсу,
Бесстыдство,
Лесть и прыть.

Наше поэтическое время
Не вписалось в этот пошлый ритм.
Я же навсегда останусь с теми,
Кто талантом красоту творит.

Мы жили рядом,
Но не в смысле дома.
Мы жили рядом
Сердцем и душой.
Наверно, я соседом
Был недобрым,
Когда была ты
Столько лет чужой.

Не то, чтобы чужой,
Скорей одной из многих:
И почему я был настолько туп,
Что не сумел увидеть
В наших встречах строгих
Печальную влюбленность
Глаз и губ…

И только случай,
А скорей судьба мне
Вдруг обнажила таинство любви …

И до сих пор не затихает пламя,
В котором сжег я те года свои.

В Франкурте холодно розы цветут.
В Москве зацветают узоры на стеклах.
Наш «Бьюик» несется в багряных потемках —
Сквозь сумерки строгих немецких минут.

Сквозь зарево кленов и музыку сосен,
Сквозь тонкое кружево белых берез.
Я в эти красоты нена́долго сослан,
Как спутник в печальные залежи звезд.

Со мной переводчица – строгая женщина.
Мы с нею летим сквозь молчанье и грусть.
И осень ее так прекрасна и женственна,
Что я своим словом нарушить боюсь.

Нас «Бьюик» из старого леса выносит.
Дорога втекает в оранжевый круг.
Как все здесь похоже на русскую осень!

Как Русь не похожа на все,
Что вокруг!

Синонимом счастья для многих —
Жена.
Когда она рядом всю жизнь…
И одна.
Кому-то везет…
Но бывает иначе.
Мой друг от единственной
Суженой плачет.
Наверно, он смог бы оставить ее,
Когда б одиночество
Сверг без нее.

Семейная жизнь —
Как нежданный мотив.
Я трижды пропел…
И, как видите, жив.
Устав от иллюзий,
По чуду скорбя,
Я верил,
Что все-таки встречу тебя.
Что жизнь не должна
Разминуться с мечтой,
Какой бы далекой
Она ни была.
И словно услышав,
Ты тихо вошла
И поразила своей красотой.

…Потом нас венчала
Заря в небесах.
Оставив свой отблеск
В любимых глазах.

Мы вновь расстаемся с тобой до утра,
Хотя ты и рядом, но сон разлучает.
Я бережно слышу дыханье твое.
Но эта разлука меня не печалит.

Ты смотришь свои мимолетные сны
Одна, без меня… Я боюсь их нарушить.
И вслед за тобой в царство грез ухожу,
Чтоб встретились снова в ночи наши души.

А утром ты мне улыбнешься в ответ,
Когда я прильну к красоте твоей взглядом.
И все в нас продолжится – радость и грусть,
И это бессмертное чудо – быть рядом.

Пока мои дочери молоды,
Я буду держаться в седле.
А все там досужие доводы
О годах… – оставьте себе.