Лариса Рубальская - По дороге любви

Щеки у Тани пылали, глаза горели, как будто она заболела лихорадкой.

– Аль, поди сюда, давай выйдем на лестницу.

Оказывается, Митя уехал на два дня на охоту с приятелем отца, а к ней завалился Пашка, его друг. И… в общем, все у них было, и оказалось, что она, Таня, любит именно Пашку, а никакого не Митю. И что теперь делать?

Вот это да! У Альки ничего такого в жизни еще не было. Вернее, было один раз после выпускного в школе – они все, после того как рассвет встретили, зашли к однокласснику Борису, чаю попить. Ну и она потом осталась с ним, толком сама не поняв, зачем и почему. Ну, что было, то было. Борис потом куда-то уехал, и они больше не виделись. Но Алька не страдала – со всеми это когда-то случается. Ошибки молодости. Хорошо, что без последствий. А сейчас сердце Алькино было свободным и никому не принадлежало.

– Что, что мне теперь делать, что я скажу Мите, они же с Пашкой лучшие друзья с самого детства. Нет, он не переживет! Ну что ты молчишь, немая, что ли? – Таня говорила, говорила, а Алька не могла понять – хорошо ей или плохо.

Потом Митя вернулся с охоты и ничего не узнал. Наоборот, Пашка стал у них бывать еще чаще и иногда ночевать оставался – квартира у них здоровая, пять комнат. И Таня, когда Митя засыпал, нежным ангелом впархивала в комнату, где ее ждал Пашка, и повторяла все, что только что у нее было с Митей. И выходило, что всем троим хорошо. Митя рядом, а, значит, подарки из Парижа никуда не денутся. И Пашка под боком – любовь бешеная.

Но подружке, дурочке этой Альке, совсем про это знать не обязательно. И про тот, первый раз, зря рассказала. Что она ей посоветовать может? – опыта никакого. Только завидовать может – у Таньки сразу двое, а у нее ни одного.

Работа корректорская Альке нравилась – сиди себе, читай, ошибки попадаются нечасто, а если попадаются, синим карандашом их исправь, и все. Когда начальница ее вызвала и строго сказала, что то, на чем пироги пекут, называется и пишется протИвень, а не протвень, и как она могла этого не знать! – взяла и букву «и» зачеркнула. А теперь их за ошибку, прошедшую в журнале, премии лишат, а у нее, у начальницы, были большие планы по поводу этой премии – подруга из Польши кофточки привезла на продажу и одну, как раз до премии, ей отложила. Алька сказала, что она получку свою начальнице отдаст, чтоб она кофточку эту выкупить смогла. А что же, сама виновата, сама и отвечает – так тоже бабулька ее учила.

А начальница покраснела вся – не нужно мне твоей получки. Иди вон на третий этаж. Тебя Главный вызывает. Может, за ошибку эту вообще уволят. Ведь журнал по всему Советскому Союзу люди читают, а она ошибки пропускает.

Когда Алька вошла в кабинет, Главный стоял спиной, разбирая какие-то бумаги у себя на столе. Казалось, что он не слышал, как кто-то вошел.

– Здравствуйте, Евгений Павлович, – дрожа от чего-то, прошуршала Алька.

Вместо ответа Главный резко повернулся, шагнул к Альке, рванул ее к себе рукой без кольца, крепко прижал и сказал:

– Завтра я буду ждать тебя на платформе Пряхино с десяти утра и до тех пор, пока не придешь. – Он так же резко отнял руку и подтолкнул Альку к двери. – Иди!

Строчки плыли перед глазами, Алька не могла читать. Опять ощущение тока от оголенных проводов по всему телу. Хорошо начальница ничего не заметила, только спросила:

– Ну что, не уволили?

– Да нет, только замечание сделал, – еле-еле выговорила Алька.

Что делать, что делать? С кем посоветоваться? Зачем он меня зовет? Он же ровесник моего папки! По какой, интересно, дороге это Пряхино? И сколько стоит туда билет? – мысли в Алькиной голове наскакивали одна на другую, но вопросы, где находится Пряхино и сколько стоит туда билет, начинали становиться главными.

– Аль, оторваться можешь? Пойдем, чайку в буфете попьем. – Таня нарисовалась в дверях корректорской.

– Ты что, я не пойду в буфет, вдруг он там?

– Кто он? Ты что, чокнулась, что ли?

– Кто-кто? Главный. Представляешь, что он мне сказал.

Алька стала со всеми подробностями рассказывать Таньке, что произошло, начиная с бутербродов, до разговора в кабинете.

– Не вздумай ехать, – разозлилась Танька. – Ты что? Посмотри сама – кто он и кто ты? Ты что, книжек никогда не читала? Королевы любили забавляться с конюхами, короли с садовницами. Они даже не знали, как зовут этих садовниц, старые развратники. Потешатся, позабавятся, а потом бросают, ни гроша не заплатив, при случайной встрече даже не узнавая.

– Нет, Тань, он знает, как меня зовут. «Закусывайте, Александра», – сказал. Да и все-таки он не король, а бывший пограничник.

– Сказала – не вздумай, значит, не вздумай, дура ты, что ли? И вообще, не привыкай к королям – не твоя это судьба. Ищи кого-нибудь попроще.

Выходя из редакции, Алька в дверях столкнулась с секретарем Валентиной. Им было по дороге – обе возвращались домой на метро. Правда, разговаривать Альке совсем не хотелось, только заметила Валентине, что у нее тушь потекла и по лицу размазалась. Может, от ветра глаза слезятся?

– Какой там от ветра! Ревела я. Представляешь, я своему уже наврала с три короба, что завтра придется работать, а мой теперь все перевернул, занят он, видите ли. Интересно, чем, а, может, кем? Я этой субботы жду-не дождусь, когда от своего к моему вырваться могу. А этот, злой какой-то, даже объяснить нормально не может. Его-то с внуком на море поехала, он сам радовался, что мы в Пряхино спокойно можем целый день вдвоем побыть и не бояться, что она нагрянет.

Из того, что говорила Валентина, Алька ничего понять не могла – мой, свой, его. Кто это такие? Но когда услышала про Пряхино, все вдруг сложилось, как кубики детские, и получилась картинка: «свой» – это Валькин муж, «мой» – это Главный, а «его» – это жена Главного. Из чего получалось, что у Главного с Валькой по субботам в Пряхино свидания случаются, и в эту субботу тоже должно было быть, раз жена с внуком на море уехали. И он, король, Главный, Вальке отставку дал из-за нее, садовницы Александры.

– Ну вот ты, молодая, ничего мне даже сказать не можешь. Зато я тебе скажу – все мужики одинаковые. И знаешь, что обидно? Когда я своему сказала, что в субботу работаю, он на кухню пошел кому-то позвонить и радостный потом мне сказал, что его мужики с работы как раз на рыбалку пригласили. А рыбалка что такое, знаешь? Первые две буквы на одну замени, и сама догадаешься.

Утро было теплое, еще не улетучился туман, окно электрички запотело. Но, как только поезд стал останавливаться, Алька разглядела на платформе высокий худой силуэт Главного. На часах еще до девяти оставалось минут десять.

– Надо же, раньше времени король-то пришел, – Алька вышла на перрон. Она всю дорогу думала, что скажет, когда увидит его, как будет гордой недотрогой, чтоб за всех садовниц обиженных отомстить.