Борис Евсеев - Ночи безумные. Русская любовная лирика XIX века

Вблизи тебя до этих пор

Я не слыхал в груди огня.

Встречал ли твой прелестный взор —

Не билось сердце у меня.

И что ж? – разлуки первый звук

Меня заставил трепетать;

Нет, нет, он не предвестник мук;

Я не люблю – зачем скрывать!

Однако же хоть день, хоть час

Еще желал бы здесь пробыть,

Чтоб блеском этих чудных глаз

Души тревоги усмирить.

<1830>

Благодарю!.. Вчера мое признанье

И стих мой ты без смеха приняла;

Хоть ты страстей моих не поняла,

Но за твое притворное вниманье

Благодарю!

В другом краю ты некогда пленяла,

Твой чудный взор и острота речей

Останутся навек в душе моей,

Но не хочу, чтобы ты мне сказала:

Благодарю!

Я б не желал умножить в цвете жизни

Печальную толпу твоих рабов

И от тебя услышать, вместо слов

Язвительной, жестокой укоризны:

Благодарю!

О, пусть холодность мне твой взор покажет,

Пусть он убьет надежды и мечты

И все, что в сердце возродила ты;

Душа моя тебе тогда лишь скажет:

Благодарю!

<1830>

Взгляни, как мой спокоен взор,

Хотя звезда судьбы моей

Померкнула с давнишних пор

И с нею думы светлых дней.

Слеза, которая не раз

Рвалась блеснуть перед тобой,

Уж не придет, как этот час,

На смех, подосланный судьбой.

Смеялась надо мною ты,

И я презреньем отвечал —

С тех пор сердечной пустоты

Я уж ничем не заменял.

Ничто не сблизит больше нас,

Ничто мне не отдаст покой…

Хоть в сердце шепчет чудный глас:

Я не могу любить другой.

Я жертвовал другим страстям,

Но если первые мечты

Служить не могут снова нам —

То чем же их заменишь ты?..

Чем успокоишь жизнь мою,

Когда уж обратила в прах

Мои надежды в сем краю,

А может быть, и в небесах?..

1830

Не знаю, обманут ли был я,

Осмеян тобой или нет,

Но клянуся, что сам любил я,

И остался от этого след.

Заклинаю тебя всем небесным

И всем, что не сбудется вновь,

И счастием мне неизвестным,

О, прости мне мою любовь.

Ты не веришь словам без искусства,

Но со временем эти листы

Тебе объяснят мои чувства

И то, что отвергнула ты.

И ты вздохнешь, может статься,

С слезою на ясных очах

О том, кто не будет нуждаться

Ни в печали чужой, ни в слезах.

И мир не увидит холодный

Ни желанье, ни грусть, ни мечты

Души молодой и свободной,

С тех пор как не видишь их ты.

Но если бы я возвратился

Ко дням позабытых тревог,

Вновь так же страдать я б решился

И любить бы иначе не мог.

<1830>

В ребячестве моем тоску любови знойной

Уж стал я понимать душою беспокойной;

На мягком ложе сна не раз во тьме ночной,

При свете трепетном лампады образной,

Воображением, предчувствием томимый,

Я предавал свой ум мечте непобедимой.

Я видел женский лик, он хладен был как лед,

И очи – этот взор в груди моей живет;

Как совесть душу он хранит от преступлений;

Он след единственный младенческих видений.

И деву чудную любил я, как любить

Не мог еще с тех пор, не стану, может быть.

Когда же улетал мой призрак драгоценный,

Я в одиночестве кидал свой взгляд смущенный

На стены желтые, и мнилось, тени с них

Сходили медленно до самых ног моих.

И мрачно, как они, воспоминанье было

О том, что лишь мечта и между тем так мило.

<1830>

Не ты, но судьба виновата была,

Что скоро ты мне изменила,

Она тебе прелести женщин дала,

Но женское сердце вложила.

Как в море широком следы челнока,

Мгновенье его впечатленья,

Любовь для него как веселье легка,

А горе не стоит мгновенья.

Но в час свой урочный узнает оно

Цепей неизбежное бремя.

Прости, нам расстаться теперь суждено,

Расстаться до этого время.

Тогда я опять появлюсь пред тобой,

И речь моя ум твой встревожит,

И пусть я услышу ответ роковой,

Тогда ничего не поможет.

Нет, нет! милый голос и пламенный взор

Тогда своей власти лишатся;

Вослед за тобой побежит мой укор

И в душу он будет впиваться.

И мщенье, напомнив, что я перенес,

Уста мои к смеху принудит,

Хоть эта улыбка всех, всех твоих слез

Гораздо мучительней будет.

<1831>

Не медли в дальной стороне,

Молю, мой друг, спеши сюда.

Ты взгляд мгновенный кинешь мне,

А там простимся навсегда.

И я, поймавши этот взор

И речь последнюю твою,

Хотя б она была укор,

Их вместе в сердце сохраню.

И в день печали роковой

Твой взор, умеющий язвить,

Воображу перед собой

И стану речь твою твердить.

И вновь мечтанье сблизит нас,

И вспомню, вспомню я тогда,

Как встретились мы в первый раз

И как расстались навсегда.

<1831>

Когда я унесу в чужбину

Под небо южной стороны

Мою жестокую кручину,

Мои обманчивые сны

И люди с злобой ядовитой

Осудят жизнь мою порой, —

Ты будешь ли моей защитой

Перед бесчувственной толпой?

О, будь!.. о! вспомни нашу младость,

Злословья жертву пощади,

Клянися в том! чтоб вовсе радость

Не умерла в моей груди,

Чтоб я сказал в земле изгнанья:

Есть сердце, лучших дней залог,

Где почтены мои страданья,

Где мир их очернить не мог.

<1831>

Всевышний произнес свой приговор,

Его ничто не переменит;

Меж нами руку мести он простер

И беспристрастно все оценит.

Он знает, и ему лишь можно знать,

Как нежно, пламенно любил я,

Как безответно все, что мог отдать,

Тебе на жертву приносил я.

Во зло употребила ты права,

Приобретенные над мною,

И, мне польстив любовию сперва,

Ты изменила – Бог с тобою!

О нет! я б не решился проклянуть!

Все для меня в тебе святое:

Волшебные глаза и эта грудь,

Где бьется сердце молодое.

Я помню, сорвал я обманом раз

Цветок, хранивший яд страданья, —

С невинных уст твоих в прощальный час

Непринужденное лобзанье;

Я знал: то не любовь – и перенес;

Но отгадать не мог я тоже,

Что всех моих надежд, и мук, и слез

Веселый миг тебе дороже!

Будь счастлива несчастием моим

И, услыхав, что я страдаю,

Ты не томись раскаяньем пустым.