Иван Барков - Заветные сочинения Ивана Баркова

Но любо на нее вам зреть, хуи, всегда.

Я никогда так не грущу,

Как долго хуй в штанах ищу.

И были лишь одне в штанах моих муде,

Однако вот и те изгнили все в пизде.

Досадно, чаю, вам, красоточки девицы,

Когда в пизде у вас блошицы.

Как бычий твердый рог, мой хуй всегда стоит,

Но вместо чтоб вредить, он девок веселит.

Тогда живут етись охотницы-молодки,

Когда еще у них бывают круты жопки.

Ты мыслишь о себе, что девушка целок,

Однако, знаю я, пролезет и щенок.

Не тешуся я так в садах весной цветами,

Как тешусь у девиц под юбками пиздами.

О чем ни мыслю, ни гадаю,

А все пизды одной желаю.

Хота пизда с краев болит,

Но еться не претит.

На мысль старухе ночь коль первая прийдет,

Старуха тут вздохнет, пизда ее зевнет.

Коль мыслишь обо мне, что еть не дам тебе,

То, встанет когда хуй, ты кличь меня к себе.

Пусть люди говорят, что я велика блядь.

Грешно же то сказать, чтоб еть кому не дать.

Когда ещё пизда гола моя была,

Я в те поры ети себя попу дала.

Колико до мужчин тот рок злосердный скуп,

Что видит глаз пизду, да не имеет зуб.

Ленивая пизда всегда сидит одна,

Досужа перед ней сто раз уебена.

Вот видим мы и то,

Что хуй без муд — ничто.

Ведь, знать, что хорошо, что девушка хохочет,

Коль страшная битка в пизде ее клокочет.

Как малый хуй ебет, тогда пизда свистит,

А толстый хуй ебет, тогда пизда хлюпит.

Если б так хуи летали, как летают птицы,

Их охотницы б ловили — красные девицы.

Заморскую пизду в России чтут издавна.

Хотя она гнила, однако иностранна.

Из самой вечности и в бесконечны годы,

Ко истечению живот дающих струй

От щедрыя нам ты поставлен, столб, природы,

Её ты нам даров найлучший, твердый хуй.

Ничто не нужно так, присмотр как в доме нам,

А дом наш присмотреть приличный долг женам.

Досужна женщина, ты все не пропускаешь —

Один тебя ебет, другого запасаешь.

Труды дают нам честь и похвалу во свете,

Трудом восходит вверх могущество героя,

Труды любовь от всех обрели и Аннете —

Затем, что хорошо она ебется стоя.

Прекрасный образ днесь Елизы видишь ты,

Котора, сверх своей отменной красоты,

Отменнее других умеет нарядиться,

Приятно подмигнуть, обнять и ублудиться.

Во всяком есть чину всегда особа должность:

Победа или смерть — то воинам прилично;

Молитва, пост и труд и долгая спокойность —

Духовным то отцам здесь, стало быть, обычно;

На спинке ж полежать, проворно подъебать —

Варварушке одной то должно приписать.

Весенние в тебе красы изображенны,

Утехи вечные тобою подражённы,

Краса твоя цветет, подобно вешний цвет,

Прекраснее тебя из всех здесь в граде нет,

Как цветик, Дарьюшка, приятностью блистаешь,

Цветок сбирает пчел, а ты хуи сбираешь.

Захвачена когда от стужи, от мороза,

Еще хотя цветет, но уж цветет не так,

Цвела как средь весны блистающая роза,

Подобно сей красе не так хорош уж зрак.

Увяла Ольгушка, и редко кто взирает,

Однако за пизду доходы собирает.

По склонностям людей надлежит разбирать,

И склонен кто к чему, тому ту должность дать.

Напрасно, например, свинья сидит судьею —

Свинье лежать в дерьму приличней со свиньею.

К чему ж употребить красоточку Арину?

Как только чтоб ни еть, положши на перину.

Натура разными дарами нас снабжает.

Иному, давши честь, богатством обижает.

Богатство дав сему, ограбила красой.

Фетинья рождена хоть дурой и косой,

Однако отняла не все у ней природа —

Публична она блядь, а блядкам в свете мода.

Согласно говорят: прекрасно в свете что,

Не может никогда уж дурно быти то.

Девицу честную, разумную Настасью

Весь город хвалит, что вельми пространна снастью.

Ничто похвально так, как суть странноприимства.

Коль если украшен им кто-то без мздоимства,

Свой истинный тем долг являет человек,

Он лучше ничего не делает в свой век.

Татьяна теснотой отнюдь не негодует,

Что друга мужнина в ней хуй всегда ночует.

Хоть древние тебя дитятей называли,

Со луком, с крыльями, с колчаном стрел писали,

И разом двух сердца пронзаешь что людей,

Однако ты совсем имеешь вид не сей.

Ты стар и млад живешь и как когда случится,

Но сущим ты совсем младенцем не годишься.

Нет крыльев у тебя, летать тебе нельзя,

И для того предмет ты ищешь поползя.

С колчаном лук на что, стрелы коль не бывало?

Ты сам собой стрела, но тупо твое жало.

Совсем ты не творишь ничьим сердцам вреду.

Стреляешь если ты, стреляешь-то в пизду.

— Я обесчещена, — пришла просить вдова.

Однако знал судья, кто просит такова.

— Кем? — спрашивал ее. — Сегодня у суседа,—

Ответствовала та, — случилася беседа.

Тут гостья на меня так грубо солгала:

Уж четырех ты во вдовстве-де родила!

Судья ей говорил: — На эту плюнь причину.

Стал свет таков: всегда приложат половину.

Ты очень ей любим, она в твоей вся воле.