Дана Ви - 16.19.366: Малолетняя дочь

Такая же кожа, такая же рожа,

но не то что-то вновь ты открыл!

«Это не то и вот здесь все не так.

И смеешься же ты по-другому».

Я скажу тебе это, прими же, как факт:

«не найдешь никого по загону!».

Не услышал ты слов и не понял молчания,

так чего же ты хочешь теперь?

Чтобы скрасил кто жизнь твою? Жалко, печально…

Но никто не войдет в твою дверь!

В попытках понять мой уход, как поступок,

обратись, наконец же, к себе!

Просто сделай усилие – обойдись без уступок.

Может, все же проблема в тебе?

Одиночество не только в отсутствии их -

тех людей, что тебя окружают.

Одиночество, оно и в присутствии… Фи?

Тех людей, что и не понимают!

Оказаться не страшно один на один,

да и в мысли свои окунуться.

Страшно вступить же в какую-то «team»

и снова к себе в ней вернуться.

Когда все говорят и общаются между,

а ты будто вернулся к началу…

Где для всех ты играл одиноко невежду

и не думал же плыть ты к причалу.

Одновременно свой и чужой между них,

что один был, что один и с ними…

И не слышит никто одинокий твой чих,

как и все – оказались лишь мнимы!

Как клоуны с разбитыми сердцами,

на лица мы наносим грим.

Улыбку с острыми концами

и за уши привязываем их.

Чтоб шоу показать народу

и весело чтоб было всем!

И пусть хоть у такого сброда

мы просто вызываем смех.

И я смеюсь же вместе с ними -

улыбка ведь не даст соврать.

Неважно, что проблемами гонимый

и кошки изнутри готовы драть.

Я разрываю окружающих на части -

повсюду слышен свист и смех…

А, стекла? Органы покрасьте.

«Всем алый и бордовый цвет!».

Я разбиваюсь в одночасье

и вряд ли соберусь опять.

Мне в этом новом мире счастья -

увы, но больше не узнать!

Позволь мне эту маленькую роскошь -

совсем чуть-чуть, немного помолчать.

Я загибаюсь в этом мире жестком

и больше не могу кричать!

Я больше не могу сражаться

и каждый день, как на войну.

Устала я за счастье драться…

Пусти меня и я пойду!

Мне нужно время, чтоб собраться,

прийти в себя… Оставь одну!

Возьмем тайм-аут и «расстаться»…

Я больше просто не смогу.

Все мои силы на исходе -

я перевыполнила план.

И пусть мы поддаемся моде,

но все пойдет на пользу нам.

Последнее, чтоб я хотела,

это с концами рвать с тобой.

Прости, но только не сумела -

я проиграла этот бой.

Он не один – их было много,

но не хочу «на поддавки»…

С такими – будут очень строго!

Отпустим с легкой все руки.

Давай без криков и истерик -

ставлю на свой же рот печать.

Вижу же я, что ты потерян.

Но нужно иногда молчать!

Я в будущем тебя ждала,

кричала так истошно…

Фонариком на свет звала…

Тебе казалось – сложно!

Переступить черту и грань,

продолжив быть со мною…

Ты не готов был отдать дань -

остался там с собою.

Пусть с нами это не случилось.

Поймем потом мы, правда…

Что к лучшему – не приключилось

и дальше нам не надо.

Откинув груз воспоминаний -

я камень скину с плеч.

И пусть его обнимет пламя -

не стоит вести речь.

*

Я в будущем тебя ждала,

кричала так истошно…

Фонариком на свет звала,

но ты остался в прошлом.

Я боюсь снов и засыпать,

боюсь же пробудиться…

И запоздало осознать -

что сон может не сбыться.

Не верю в «пятницы», поверья -

ведь сны сбываются «точь-в-точь».

Все это только суеверья -

сбываются в любую ночь!

Но ведь бывают исключения,

что правило и подтвердят…

И я боюсь! В это течение -

вольют же нас и запретят.

Это не жизнь и не реалии,

а лишь пародия на них.

Но так хочу, чтоб в них пропали

и сбили чертов ориентир!

Все так взаправду, так прекрасно,

что и не верится порой…

А может ли быть – так ужасно,

что и разделит нас с тобой?

Ведь может – в этом и отличие

реальности от всех фантазий…

Мечтам – нет места! Для приличия

уберегли нас от оказий.

Чего не скажешь ведь о снах,

и что внутри них происходит…

Придумаешь… И тут же: «бах!».

Все в действие уже приводят.

Переживания и нервы -

все выливается в подушку…

Мысли порой не знают меры,

а мозг берет в них нас на мушку.

*

Я боюсь снов и засыпать,

боюсь же пробудиться…

И запоздало осознать -

что сон может и сбыться.

Лист за листом и строка за строкою

мне чернила въедаются в кожу…

Ты пишешь там все и как стала такою,

и ничто тебя больше не гложет.

Ты черкаешь и рвешь, вырываешь страницы,

мешаешь чернила мне с кровью…

А я с каждой строчкой мечтаю убиться -

чтоб не видеться мне больше с болью.

Но ты сталкиваешь нас же – все чаще и чаще,

она стала почти уже мною…

И чувствую я, что все дальше и дальше

тот образ, где была я собою.

Ты забросил меня – промелькнула надежда

на свободу, на мир и покой…

Но ты снова вернулся – и аккурат между

лопаток… Мы снова с тобой!

Ты пишешь и пьешь, даже не просыхая.

Снова бьется о стену бокал.

Я знаю твой почерк: «судьба моя – злая!».

И снова листочек пропал…

Так сижу я в осколках, шарах из бумаги

и глотаю же, молча, ком, слезы…

Кто б дал мне хотя бы немного отваги -

чтоб шипы уж пробились у розы.

Ты испортил меня же и опустошил

ради нового только романа…

Ты вырвал, что мог, у меня из души…

Но и тут оказалось: «все – мало!».

Чернилами выкрасил все в черный цвет -

ты ведь «слова художник», ты признан!

Осколком тебя крашу и… Красный свет!

Порадуйся, ты теперь издан.

Попросить бы мне прощения,

чем бы искупить вину?

Есть такое ощущение,

что я вновь иду ко дну.

Тащат меня вниз не камни,

не себя тащу сама…

И не тащите вы сами!

Меня тащит вниз вина.

Темная она, тупая…

Дает болью мне в висок.

Персонально-ножевая!

Отрезает вновь кусок.

Раз за разом рассыпаясь,

собираюсь в себя вновь.

Знаю, что не избавляюсь!

Очищается хоть кровь.

Мне б поставить в церкви свечку,

с батюшкой поговорить.

И не крестик, не колечко…

Дал ее б мне искупить!

Зажила б тогда спокойно

и исчезла бы вина.

Не могу больше… Крамольна!

За рождение – она.

В этих движениях стоит же жить…

И тебе это стоит ведь знать!

В этих движениях стоит и быть -

ведь же после не смогут их дать.

Не трать свое время на пустые слова,

пока бит – в груди слева и дышит.

И жизнь здесь – одна и живи в ней сама,

этим днем и мгновением! Слышишь?

Даже если умрешь – не играла со временем,