Алексей Пилюгин - Скорая помощь, такая как есть

В потоке больных, где все лица смешались,

С трудом вспоминаешь анамнез имён,

К концу суток мысли все в хлам растрепались,

И всё о чём думаешь это лишь сон.

В часы, пред рассветом, нет места рассудку,

Молчишь от того, что нет сил говорить,

Водитель устало толкает за руку,

«Ну все, мы на месте, тебе выходить.»

Мне кажется, что чемодан весит тонну,

И кардиограф, как якоря цепь,

Ты,будто лунатик, идёшь к домофону,

Чтоб в час, пред рассветом, услышать «Кто здесь?»

У вас ковид! Я знаю, вы чихнули,

Я прямо вижу вирус воплоти,

О, божечки, да вы ещё икнули,

Наверно заодно и простатит.

Как можете вы так к больным то ездить,

И что, что в маске? Это не спасёт,

И балахончик белый ваш на деле,

Способен напугать в подъезде лишь народ.

У вас ковид! Вы чешетесь, я вижу,

Наверно новый вид, похоже чесовой,

Ох, что-то дурно мне, дышу прям через силу,

Мне плохо! Видите? Так вы ещё слепой.

Ковид! Ну точно! Так и знала.

Что говорите? Надо ехать мне?

К таким, как вы? Нет, что-то я устала,

Вы лучше позаботьтесь о себе.

Я вызвала вас, чтобы убедится,

Что не ковидом просто я больна,

А вы рентген, мазок, ещё больница,

От Скорой помощи нет пользы ни хрена.

«Почему на меня вы кричите?

Ни к чему так усердно орать.

То, что водку я пью из бутылки?

Вот такой у меня отходняк.

То, что крыса на вас злобно смотрит?

Я не в курсе. Она не моя.

Кто то там за стеной глухо стонет?

Нуууу… у нас здесь большая семья.

Вы же клятву кому-то давали?

Гиппократу… иль как его там?

Так что быстро меня здесь спасайте,

Не спроста же у вас чемодан.

Чую пульс подлетел выше крыши,

Сердце бьется и рвётся прям в пляс,

Успокоюсь… хлебну из бутылки.

Чё то взгляд нехороший у вас…»

Я забыл, что обычные люди,

Редко в жизни своей видят смерть,

От страданий далекие души,

Не привыкли на это смотреть.

Я привык между болью скитаться,

Между стонов ловить тишину,

Понимаю, что мне не остаться,

Не вернуться к спокойному сну.

Не вернуться к обычному миру,

И к уютным и тихим миркам,

Где, по-своему, может красиво,

Где никто не зовёт по ночам.

Где расписана жизнь белым мелом,

Где есть смерть только там, далеко,

Где все ясно и просто под небом,

Все понятно и все решено.

Я привык отпускать боль и слёзы,

По утрам, с наркотой отдавать,

Забывать про чужие невзгоды,

Без кошмаров, в тиши засыпать.

Студентам медикам

Забудьте все то, чему вас учили,

Оставьте в покое конспекты свои,

И в угол, подальше, забросьте все книги,

Теперь от приказов зависите вы.

На вас будут громко кричать, чаще матом,

О помощи будут в слезах умолять,

Приказ министерства поставит вас «раком»,

А люди, по-прежнему, будут страдать.

Вы скоро привыкнете, смерть наблюдая,

Привыкнете к боли и к страху в глазах,

Научитесь жить, сквозь себя пропуская,

И смену сдавая про всё забывать.

Цинизм станет самым святым оберЕгом,

Хранителем ваших измотанных душ,

Мостом, что проходит над тёмною бездной,

Над бездной страданий и горестных мук.

Поток пациентов, где многие скажут,

Что Скорая помощь должна угождать,

Вас будут пугать, что начальство накажет,

Но вам, от усталости, будет плевать.

Но будут и те, кого будет вам жалко,

Где искренне будете вы сострадать,

Из всех сил стараясь вы будете страстно,

Со всею душою от боли спасать.

Никто не научит, никто не покажет,

Со временем сами поймёте все вы,

Найдите в себе теплоту, что укажет,

И свет сохраните в себе доброты.

«Я прошу вас, не читайте,

Снова нудную мораль,

Лучше выпить спирта дайте,

Иль пошли вы все к чертям!

Да я пьян и что такого,

В чем вина моя сейчас?

То, что спал возле забора?

Так не дома же у вас!

Моя жизнь, мои устои,

Хочу пить и значит пью,

Что мне ваши разговоры?

Их я слышать не хочу.

Я быть может хочу сдохнуть,

Как собака, прямо здесь,

Под дождём хочу промокнуть,

У меня ведь право есть!

Ну и что, что напрягаю,

Я харизмою своей?

Ссу в подъездах? Ну не знаю,

Ну бывает. Что ж теперь?

То, что люди вызывают,

Хрен бы с ними, мне плевать,

Говорите вас гоняют

На алкашный мой пустяк?

Коль приехали, лечите,

Вот нога, она болит,

Вы тут матом не орите,

У меня друган здесь спит.

Не хотите, как хотите,

Сам до друга добреду,

И бумажки мне не тычьте,

Ничего не подпишу.

Гражданин страны свободной,

Знаю я свои права.»

И с дворнягою безродной

БОМЖ уплелся в никуда.

Я смотрю на фото в рамке,

В шубе девушка стоит,

Возле темной красной Мазды,

Взгляд улыбчивых магнит.

Подпись снизу, год и город,

Восемь лет тому назад,

В коридоре слышу грохот,

Слышу чей-то громкий мат.

Восемь лет, мелькают цифры,

В мыслях ветром пронеслись,

Собираю молча иглы,

И смотрю на бледный лик.

Вот она лежит в постели,

Смотрит молча в потолок,

Полчаса искал я вены,

Чтоб прокапать, хоть чуток.

Шок токсический, давленье

Пятьдесят на полный ноль,

Наркотой сожгла все вены,

В пах колола димедрол.

Гепатит и ВИЧ в коктейле,

На бедре растёт абсцесс,

Килограммов сорок в теле,

У ребёнка больше вес.

Мать её заходит в спальню,

Молча воду подаёт,

Мать устала, видно сразу,

Ничего уже не ждёт.

Вся седая, хоть по виду

Ей не больше сорока,

Мрачный холод вполз в квартиру,

В предвкушении конца.

В тишине пакуем вещи,

В тишине спускаем вниз,

В изможденном этом теле,

Еле еле светит жизнь.

Шумной жизни свет манящий,

Жажда кайфа, вот она,

На носилках ангел падший,

Молча ждущая конца…

Девочка грозно шипит и плюётся,

Девочке скучно, она поддала,

Девочка матом орет и смеётся,

Девочка fuck мне бросает в глаза.

Девочке пофиг, она «королева»,

Звезда кабаков, переулков ночных,

Она «Жанна Д’Арк» из глухого уезда,

А тут тип какой-то, спокойно глядит.

Девочка злится и взгляд её режет,

Словно ножом по артерии мне,

Девочке тяжко и девочка бредит,

У девочки юбка вся в красном вине.

Я слушаю ругань и вдумчиво пялюсь,

На отблеск луны в отражении луж,

С корабликом в детстве как в луже играюсь,

Сижу, вспоминаю и тихо смеюсь…

Вызывали? Здрасьте, люди.

Что случилось? Что болит?

Трое в засранной квартире,