Люминис Сантори - Стихиаты и стихоутки

Может, кто-то в глухомань пошлёт.

Там, где нету телефона,

Простое простенькое древнее письмо.

Осторожно оторвёт предохранитель

Клейкой массы.

Будто сургучом запрёт внутри.

После, прижимая к сердцу,

В отделение почты поспешит.

Не от горя,

Не от скуки,

Без тоски,

Без понятия о моде

И мейнстриме.

В деревянном ларчике хранит

Специальную бумагу.

В магазинах ищет

Маленькие скромные сюжеты.

Те, что получатель пальцем гладя,

Удивит

Поколение новое,

Что в сети сидит,

Облигатностью и строгостью.

Сто конвертов стопкой ровною.

Ладно, двести.

В общем-то не суть.

Оболочка содержания.

Выдержанный сюртук.

Наполнитель насыщает,

Утолщает, заполняет,

Обогащает, определяет.

Мне же, не без милости,

Этот транспортный сосуд.

Труженик верблюд.

Канцелярский зверь.

И когда-нибудь…

Иногда-нибудь…

Между душами

Планирующий маршрут.

***

Зови меня "Мистер Вселенная",

Самым красивым и желанным,

Ведь по сравнению с душой,

Моё тело – лучшее, что во мне есть.

Лучше той черни

Милый толстяк.

Каждый шрам и изъян -

Великолепия склад.

Эта посредственность -

Хоть на завод.

Выстави душу -

Вот где урод.

Самое прекрасное ходячее тело

На планете.

В мире будет на примете:

"Посмотрите, как же он красив!

Пусть же будет мало говорлив,

А не то посыпятся чертята,

Черви,

Нервы,

Стервы,

Поросята,

Гниль,

Страда,

И ерунда.

Нет, не надо тьмы, ребята.

Любите кожух старика".

***

Эти обросшие грязные ногти,

Стройное тело, покрытое загаром.

Ты догадываешься,

Что на секунду заглядываюсь

На облик твой.

Сто пятьсот летних парней

С обнаженными ногами

И голой спиной,

Как услада для глаз,

Дарящих покой.

Но на лбу не написано:

"Я никогда не буду твой".

Не мечтай, не задумывайся.

Я бедняк бедняком,

И грубый малый.

Не гейша в шелках

С гармоничной душой.

Не повар с кастрюлями и лапшой.

Не умница,

Не девственник,

Не чья-то прелесть.

Шансов не давай.

Я просто обратил внимание.

Подумал,

Что такие, как ты, меня понимают.

Но, как всегда ошибаясь,

Очарованно очаровывался.

Похоже на меня:

Считать красивое хорошим.

Разумеется,

Ты наверняка не одинок.

На дороге сейчас никто не валяется.

Все спешат пустить икру.

Только я сижу на обочине

Озабоченный.

Хлопая глазами и ртом.

***

Он её любит.

Хотя такую, как она,

Обходят стороной.

Он её любит.

Любуется полу-улыбкой,

Провожает взглядом

Сгорбившуюся,

Убегающую от него.

Покажется странным

Со стороны.

И непонятно ведь.

Но неуклюжесть,

Ободранная одежда,

Неухоженность,

Нескладность,

Угрюмость -

Ему кажется,

Что это красота и есть.

Считает он прекрасным

Смущённое лицо,

Ломаные ногти,

Когда на небо смотрят,

Изучая птиц,

Когда не злятся

И не грубят укором,

А тихо повторяют

Эхом

Незамысловатый ряд.

Когда спешат,

Спотыкаясь о свои ноги,

В пыли,

Как гигантская гусеница,

С волосами во рту,

С капельками пота,

Абсолютно красный, как свекла,

Или варёный рак.

Для него – это любовь,

Во всём цвету.

Так, наверное,

Люди поступают обычные:

Любят то,

Что для них милое и привычное.

***

Раздражительность и нетерпение,

Как критерий женщины,

Это нормально?

Или признак истерии?

Быть вечно недовольным,

Сосёт под ложечкой.

То как камень и кремень,

То рыдать и хныкать хочется.

А уж на других, как поглядишь,

Удавить охота,

Либо цокнув языком,

Прочь повернуть в болото.

Утомлением, истомой

Настроение портится.

Небо ясное заволокло

Дымом, тучами, небодростью.

Окунуться головою

В омут пропасти,

Что зовётся бездной ничего,

Пустотой и скромностью.

***

Бедный мой ребёнок,

Горюшко луковое.

Так и зовут нас с тобой

Рыжими придурками.

Пусть окажется,

Что на деле ты

Просто сноб и дурачина,

А не олух гиацинтовый,

Не растяпа и не разиня.

"Опасные мечтатели" -

Пусть клеймом не выжгут,

Пусть не смотрят, как

На синекровного,

И сердце пусть не вынут.

Не валяйся в дёгте с перьями,

С кострами не шути,

Скоморохов острые венцы

Не для всех, тем паче не для гениев.

Сумасшедшим,

Деградантом обзовут,

И погонят с воем

На побоище.

Я нормальным быть

Хотел всегда,

Но урод с лица.

Так же пусть для тебя, дитя моё

Всё окажется лишь глупой модою.

И большой цветастый колпак дурака

Превратится в маску клоуна.

***

Никого не люблю.

И не хочу любить.

И не могу.

Сложнее не бывает.

Знаешь, любил

И буду любить,

Как человек,

И не более.

Сопряжённо.

Неидеально.

С надрывом.

И ложью.

Бесперерывно.

Холодно.

И страстно.

Как у двуногих

Заведено.

С пустыми обещаниями,

Надеждами,

Слабостью,

С умением прощать,

Забывать,

С предательством.

Так живое устроено,

Видимо.

В системе координат.

То стремится вперёд, ввысь, наугад.

То резко подаёт назад.

***

"Вся боль – моя лишь боль".

Чужая боль – потёмки.

Я быть великодушным, как ты, хотел.

Не обретаться урком и поганкой.

Возникнет драка на смерть.

Я – не ты.

Скажу, возможно:

"Слабак и тряпка. Кто кого.

Умри, раз не умеешь".

О, разве это доброта!

Фу, талость, бесталанность!

Спасёт ведь мир лишь красота.

Не эта супостатность.

Как можно быть войной,

Чумой и безразличием?

В обличье ангела

Зарезать добряка,

Или не знать приличия.

Я помню ту историю про лёд

И пустословных олухов.

Молчал бы я,

Иль наоборот

Якшался с себе подобными.

Я помню наставление о ногтях,

О волосах, любви и прочее,

Но мне ни разу не догнать,

Коль сердце в сажу чёрное.

Злость делает меня сильнее.

И простые базовые ценности.

Но, может, лучше умереть…

Или быть слабее,

Чтоб стать хоть каплю человечнее.

***

В том колодце девушка живёт,

И мимо проходя,

Я вижу железную палку.

Какова же глубина там?

И если она не умрёт,

То наверное хватается за тонкий шест,

Раз за разом,

И соскальзывается.

Может, она плачет

И ругается.

Ведь если б было что-то из дерева,

Соорудила б прообраз лесенки.

Все духи шепчут ей на ухо:

Ты будешь жить вечно,

Пока отсюда не выберешься.

И я равнодушно озираю крышку.

Поджимаю губы, как все взрослые.

Говорю себе:

Мне это кажется,

Там только цемент и пустота,

Ничего живого.

Может, если остановлюсь.

Прислушаюсь.

Нас будет двое.

Мог бы я с ней вместе жить?