Валентин Тарабрин - Свет любви. Лирика для романтических женщин 30+

А утром – снова дождь, и небо хмуро.
День пасмурный все чувства притупил.
И вечером – тоска, и вновь на сердце мутно,
Слух и внимание вечер заострил.

Ты думам о любви несчастной предавайся:
Ничто так обнажённо не рисует жизнь,
Как тишина… Ты к ней поприжимайся
И, провалив сознанье, поднимайся ввысь.

Отбившись уж давно от волчьей стаи,
Свой путь затворницы наметила она.
Любви коварство в помощь призывая,
Решила жить на рубеже огня.
Охотников до масти было много,
Но с ней сразиться вызвался стрелок
И, взяв ружьё всего с одним патроном,
Ушёл, связав судьбу на счастье в узелок.

Ему вослед смеялась вся округа:
– Ты что, чудак, она ж тебя порвёт!
Она, как одичалая подруга, на дух
Ни чужака, ни своего не признаёт.
Погибнешь малый – верная примета.
Пойдём-ка с нами на других волчиц.
Устроим пир и танец «с животами» —
Ты там увидишь много разных лиц».
Но, обернувшись к ним за перелеском,
Сказал охотник, глядя на звезду:
– Да провалитесь вы, ребята, с треском,
Найду её, и в деву обращу!

На лыжах через лес, поля и косогоры
Шёл путник, устремляя зоркий взгляд
На след в снегу, на заячьи и лисьи норы,
Стараясь предков соблюдать обряд.
Не спал ночами, умывался снегом,
Не разводил костра, чтоб не спугнуть…
Таинственного ласкового зверя
Стремился наш стрелок в кольцо замкнуть.
Почуяв нюхом за версту опасность,
Волчица смело приняла его игру.
И в карих хищницы очах блеснула алчность:
– Я заведу тебя, стрелок, в свою петлю!

Кружат противники под звёздным небом,
Искусно путая в снегу свои следы,
Жестокой обещает быть победа,
И смерть – такой же – в мартовской ночи.
Судьба свела их к Ладоге священной.
Настал их час – не избежать беды.
Стояли молча, будто двое во Вселенной,
Соизмеряя силы – схватка впереди.
Пошла по кругу дерзкая волчица,
Движенья тела грациозно выводя.
То голову пригнёт, то ощерится,
Стрелка в гипноз заманчиво вводя.

Стрелок, не торопясь, ружьишко вскинул,
Патрон всадил, защёлкнулся затвор.
Тулуп, рубашку расстегнул и… сердце вынул:
Он вынес свой волчице приговор.
Расчётливый прыжок – коварная на взлете!
(Блеснул кинжальный частокол зубов).
И в этом страшном, жутком переплёте
Охотник выстрелил, но… в стаю облаков.

Победно навалившись мертвой хваткой,
За горло взяв того, кто спас ей жизнь,
Тут вдруг волчица поняла ответ-разгадку
И не позволила себе стрелка загрызть.
Сознанье хищницы пробило, словно током:
Вернулась в русло тёплая слеза,
И в сердце гордое волчицы одинокой,
Как маслом в мёд, вошла амурова стрела…

Обнявшись в добровольные арканы,
Лежали долго некогда враги.
Он нежно целовал волчице раны —
Она зализывала на душе стрелка рубцы.
Их взгляды встретились – и помутнел рассудок,
Смешались крик и вой в единую струю.
Содрал он волчью шкуру и обнял подругу —
Она в последний раз взглянула на луну…

Любовь есть жизнь! Ей не нужны советы.
Она – как время: ждёт или уже в пути…
В карельском небе отражались силуэты,
Топя с безумной страстью ладожские льды.
К утру любовники все свои песни спели.
Куда ушли? Где их искать? – Не в этом суть!
Быть может, на звезду Полярную взлетели?
А может, вознеслись на Млечный Путь?

* * *
Легенд таких в миру не так уж много,
Но правда жизни в них всегда одна:
В судьбе у каждого есть главная дорога —
Любовью называется она.

Мелькает в дымке берег дивный,
Стоит там городок старинный,
И девушка с косою длинной
Встречает друга рыбака.

Любовь не знает расстояний,
Не терпит лжи и оправданий,
Она, как вечный зов желаний,
Искрится в пламени огня.

Она меня очаровала —
Та девушка из Сортавала!
Она, как Ладога, вздыхала,
Увидя мачту корабля.
О, эти северные ночи!
От сердца к сердцу путь короче,
Те карие напротив очи
Я не забуду никогда.

Летит и кружится снежинка,
Судьбы карельской половинка,
С небес сошедшая картинка
В колючей вьюге февраля.

На небе вспыхнула зарница —
Настало время нам проститься.
Так оставляют гнезда птицы —
Летят в далекие края.

Она меня очаровала —
Та девушка из Сортавала!
Она, как Ладога, вздыхала,
Увидя мачту корабля.
О, эти северные ночи!
От сердца к сердцу путь короче,
Те карие напротив очи
Я не забуду никогда.

А я хочу стать Синей птицей,
Чтобы на Север возвратиться
И в радуге твоей умыться,
Любовь карельская моя!

Припев:

Под листопад багрово-жёлтых листьев
И лёгкий шум, всё ещё тёплого дождя
Спускалась осень на асфальт и крыши
С прощальным тостом кисловатого вина.

Брильянтами играют в парке паутинки.
Брожу как тень, как будто жизнь прошла.
Но радуюсь усталой сладкой дымке
В игре последнего осеннего костра.

Смотрю под ноги пьяный от волненья:
Опавших листьев запах наполняет грудь.
Вот ещё год прошёл, опять без сожаленья:
Нельзя жалеть о том, чего нельзя вернуть.

Прошли зима, весна и летний свет и грозы.
Я бабье лето провожаю вновь…
Где нет тебя, нет песен, нет стихов, нет прозы…
Я просто осенью себе всегда пускаю кровь.

Ты опять не захлопнула дверь
И от ветра погасла свеча.
Я – как загнанный, сломанный зверь,
Но любовь не рублю я с плеча.

Знаю, время пройдёт – месяц, год…
Ты вернёшься и скажешь: «Прости!»
Оживу я, как мартовский кот,
Облизнусь и скажу: «Проходи!»

Вьётся змейкой в ковёр сарафан,
Завернулись смешные колготки,
Возродился наш старый роман —
Так нальём же по рюмочке водки!

Амплитудой трепещут тела,
Меря страсти гипотенузой,
И о том, как любили вчера,
Нам напомнит бессмертный Карузо.

И под звуки мелодий в ночи
Оторвёмся по полной программе.
Мы от сердца отыщем ключи,
А найдем для души в том стакане.

А на утро – ты снова за дверь…
Мне помашешь рукой на прощанье.
Но любовь не стареет, поверь,
Ты вернёшься ко мне. До свиданья!