Дарья Вебер - Душеализм

я не знаю своих стихов наизусть,
я их не учу, я их не читаю,
не мараю бумагу множеством строк,
и стихосложение не понимаю;

вот говорят же все про музу,
иль вдохновение, что должно прийти,
и охватить в одно мгновенье,
порывом к творчеству души;

а хочется порою просто
вовнутрь возглас обратить:
«послушай, сделай одолжение,
стихотворение напиши»;

а эти строки так внезапно
приходят в голову мою,
не успеваю записать их
или оформить в полный стих;

я транслирую то, что мой ум выдаёт,
а может и он транслирует тоже…
так волнительно их давать вам прочесть
ведь, что увидите в них вы?
господи боже…

поэт устал, измучился поэт,
он в муках творчества рождал
стихотворение-сонет;
поэт устал, пусть спит;

и света луч, скользящий чрез окно,
его уже не пробудит;
и не разбудит резкий утра шум,
не распинает сон его дневная суета;

поэт всю ночь не спал,
писал всю ночь поэт,
в отчаяние впал,
но выстрадал сонет.

назвался писателем – пиши;
взялся за слово – оформляй красиво;
вдохновение не приходит – ищи;
что задумался? что затих?
написал роман, сказку или хотя бы стих?
ты ж поэтом себя огласил – соответствуй.
что видишь, чем дышишь – повествуй.
муки творчества? кризис?
не рифмуешь, не пишешь?
и страдаешь, ночами не спишь?
прокрастинация – друг твой,
дотянул до последнего.
написал, издал, ждёшь возмездия,
а последствия тонки и просты:
как бы ни было, сделал – отпусти.

и ничего вокруг больше нет,
и никого нет тоже;
какого это?
на что это похоже?
лучшее из чувств,
ото сна пробуждение:
таким ощущается вдохновение.

я пыталась создать стих,
пока выводила фразу – запал поутих;
я вновь начинаю вбивать слова,
но другими мыслями занята голова;

ни стиха, ни для песни куплета,
не написано и мною не спето;
назвалась ещё поэтом,
самозванец! – и всё на этом.

мы сегодня с Питером на «ты»
стали,
будто в прошлых жизнях мы
уже друг друга знали…

сейчас бы лето в Питере, и запрыгнуть ночью в такси;
«вы нас до разведения мостов успейте довезти»;
на другой остров, а лучше вообще сменим планету;
хотя бы на вечер, давайте, покинем эту.

город – калейдоскоп,
закружил в себе и не отпускает;
пустынным бывает только во сне,
и днём и ночью гудит,
не спит, не дремлет, не отдыхает;
он тебя поглощает и не выдыхает;
толпы пленённых им, целые стаи;
город – любовь,
дышит тобой и процветает.

мой дом стал мне как тюрьма:
красивая северная столица
отныне беспросветная темница —
ни вдохнуть, ни выбраться,
город не даёт с ним проститься;

снаружи, говорит, львы и тигрицы
не пустят согреться,
не будет тебе приюта
в стенах государства чужого,
не сыщешь там тепла и уюта,
как у берега родного;

отвечаю: ты – мой очаг,
но и моя клетка,
вцепился в меня цепко,
руки заламываешь, надеваешь кандалы,
а пред тобой ребёнок строптивый,
смотри – он бунтарь и скиталец,
пусти!

говорит: беги, но не плачь потом на моей груди;
я открою тебе врата для дороги туда
и затем – обратно;
ты вернёшься домой, вероятно,
и знаю наверняка,
что не примет тебя другая река,
у которой разместилась южная столица,
уезжаешь, только чтобы ко мне возвратиться.

в городе пасмурно,
в Питере лето,
и хоть небо в серое платье одето,
нам жизнь освещают ночи белые;
мы молодые, мы спелые,
мы горим и мы делаем,
творим и желаем,
чтобы ночи и дни нас в охапку схватили и смели,
а мы бы ещё больше созрели и расцвели!

в этом городе для нас горят огни,
просто не думай и смотри,
как над Невою разводят мосты,
это для нас, ведь здесь: я и ты – мы!
проросли корнями до самого центра Земли;
с Питера до Юпитера и обратно,
всё сбудется, или уже сбывается, вероятно;

воздух северный вдыхай;
Питер – город не для всех,
но для некоторых он – Эдем и рай,
просто знай, чувствуй и выдыхай
пар из лёгких своих:
вот вы и связаны одним кислородом на двоих;

город живой, его душа ощущает своих,
а тело изгоняет и душит прочих,
но какое нам дело до них,
какое нам дело до тех, кто бесчувствием кровоточит
и ножи сердечные точит об рёбра северных парадных —
этот город не для них.

взор обращён вовнутрь:
внемлет пространству души,
всё, что ты там обнаружишь,
помни, – это всё ты.