Ирина Мутовчийская - Последнее китайское предупреждение. Давай избавимся от боли

Я бросила монетку в море, для богини, неделю назад, а волны все еще говорят мне: «Она слышит!»
Я кричала давно, а эхо звучит до сих пор.
Но почему же природа так чутка, а люди, у которых острый слух, и которые могут тут же ответить, не пользуются своим даром!
Почему те, кто кричит от боли, не получают помощи?
Я сказала дереву: «Привет! «и дотронулась до ветки.
Я погладила лист, и сказала свое желание цветку.
Дерево до сих пор приветствует меня, когда я прохожу мимо!
Я нашла дома паучка и, посадив его на лист бумаги, выпустила на улицу.
Капли на уличной паутине вспыхивают как алмазы в лучах солнца, когда я прохожу мимо!
Почему же те, от кого зависит мир на земле, не понимают,
Земля живая, ей больно! Она все слышит, все понимает и иногда говорит!
Однако лучше бы нам не слышать ее голос!
Ее крик, обращённый к нам, будет ужасен!
Она закричит!

Томленье, страсть, мой господин,
Ты не держи в себе один.
Шаманка видит все вперед,
Судьба уже к тебе идет!
Шуршат шелка, блестят глаза,
Вам пропустить ее нельзя!
На пальце натянулась нить,
Не разорвать, ни разрубить.
У красной нити срок-века!
Судьба к тебе уже близка!
Ты слышишь тайные шаги?
Быстрее деве помоги!
Тот враг за деревом таится,
Да, тот, что смерти не боится!
Погибнет дева, ждет печаль,
Мне жаль тебя, и будет жаль!
Поймешь потом, она-судьба,
Лишь суждена тебе она,
Погибнет дева, сгинет нить,
Тогда судьбу не изменить.
Тогда останешься один,
На все века, ты, господин!
Еще не веришь? Что же, прочь!
Иди отсюда в грусти ночь.
Остался час, она идет!
И через час она умрет.

Шаманка убеждать умеет,
Он возразить ей не посмеет!
Он деву от беды спасет,
И в мир проклятье принесет.
Таилось в этой деве зло,
Теперь отпущено оно!

Теперь не развязать судьбу,
Впитала нитка ворожбу.
Связала нить двоих навек,
И плачет грустный человек.

Шаманка старая хохочет,
Забыть про деву в шелке хочет,
Расплата встала за спиной,
Нить у судьбы была другой.

Я забрала твою тень. Да, я поступила плохо.
Забирать что-то у кого-то вообще плохо, а тень похищать – тем более!
Я наказала тебя.
Ты лгал.
Теперь, до того момента, пока не вырастет новая тень, ты беззащитен.
Ты не сможешь лгать.
Без тени, каждый, кому ты лжёшь, увидит твое истинное лицо.
И не поверит.
Для тебя, чье красивое лгущее лицо, оружие,
Это будет безумно тяжело!
Пока не нарастет новая луна, ты будешь прятаться в тени чужих людей и зданий.
Я не умею мстить, я не кричу, у меня не бывает истерик,
Я просто… Я вытерла слезы, удалила все фото,
И… Забрала твою тень.
Я разрезала тень на кусочки и отослала всем девушкам, которым ты лгал!
Прячься! Все произойдет, когда девушки увидят послания!
Мой ответный удар улетел в цель.
Все кончено!
Я не оставила себе не кусочка твоей лживой тени.

«Толкни ее, толкай же посильней,
Пусть сильно упадет, считает пусть ступеньки!»
Один кричит, другой послушно бьет,
Другим же дела нет, им просто все до феньки!
И прозвенел звонок, все разбежались вдруг,
Она одна сидит на мраморной ступеньке,
А память сделав круг, забыв про все вокруг,
Вернулась вдруг туда, где было всем до феньки.
Но, память, и зачем??Зачем на этот раз?
Вернешься и заснешь в моем избитом теле?
Она дрожит, молчит, потоки слез из глаз,
Все было точно так, увы, на самом деле.
Для тех, кто бил, толкал, все в прошлом, все ушло,
Они не вспомнят, нет, о девочке дрожащей,
Простить хочу я их, ведь им все с рук сошло,
Страдает тот, кто бьет, не только тот, кричащий.
Давно простила их. Простят теперь себя.
Я отдаю им боль, озноб и страх побоев,
Мне страшно было жить, страшней день ото дня,
Но вспомнить не могу, их было двое? Трое?
Я отдаю им страх и головную боль,
Я столько лет в себе, осколки те таила,
Я столько черных лет играла чью-то роль,
Осколки раскрошив, еще их мельче била.
Все. Я теперь больна, кричу на целый мир,
Себе и тем, кто бил, готова я признаться,
Что память, зазвала на странный этот пир!
И как теперь, ответь, мы будем выбираться?
А, впрочем, нет, постой, здесь кружит воронье,
Пусть заберут скорей, частичку каждой боли.
Пусть завучу кричат, что боль ее – вранье,
Так двое было их? А третий… Был он, что ли?