Н. Козлова - Во саду ли, в огороде

Во саду ли, в огороде
Девица гуляла,
Невеличка, круглоличка,
Румяное личко.
За ней ходит, за ней бродит
Удалой молодчик.
Он и звал красну девицу
В сыр бор по груздочки.
Я пойду, пойду с тобою
Ножки приустанут.
Заложи, милой, карету,
Я сяду, поеду.
Если любишь, так и купишь,
Золото колечко,
Золото твое колечко,
Я прижму к сердечку.
Не шолохнется милочек,
Стоит у пенечка.
Красну девицу целут,
К сердцу прижимает.
Поживем, моя милая,
В любви хорошенько,
Но, пока же, со годочек,
За один часочек.

Хочешь- верь, хочешь- не верь, уши раскрывай как дверь,
От работы все устали, отдохните хоть теперь,
Да прочтите сей стишок.
Белокрылый петушок как-то в дачницу влюбился,
Дама испытала шок.
Ну а дело было так: если ты себе не враг,
Летом отдыхай на даче, коз паси, гоняй собак.
Вот собрались кто как смог папа, мама и сынок,
Сняли дачку небольшую, словно райский уголок.
Мама по воду пошла, до курятника дошла,
Видит: ей петух дорогу переходит неспеша.
Вдруг он встал и обомлел, был сжелта, а стал как мел.
Красоту он неземную в этой даме углядел.
Принял он влюблённый вид, (его звали Артемид),
Крылья по траве раскинул, голова слегка дрожжит.
Дама умная была, она сразу поняла:
Артемид в любви признался, вот куриные дела!
Ухажёр наш обнаглел, стал решителен и смел,
Кроме Ольги всё семейство признавать он не хотел.
Папа, главный член семьи, пострадал от той любви:
Раны смазывал он йодом, больно, что ни говори.
Ну, а Ванечка, сынок, бегал кроссы, сколько мог,
Убегал от Артемида каждый раз, не чуя ног.
Петя славно вёл игру: непременно поутру
Червячка к ногам любимой клал, как чёрную икру.
Ольга ласкова была, червячка она брала,
От куриного налёта «ухажёра» берегла.
Петя кур не замечал, хоть от них и получал
Тумаки и оплеухи. Очень злился, но молчал!
Артемид лоялен был: утром даму не будил
Кукареканьем безумным. Он под окнами ходил.
Пробужденье принимал он как к действию сигнал:
Ольга голову с подушки, – он на яблоню взлетал.
Кукарекал так петух, что захватывало дух.
О влюблённом ухажёре шёл по всей округе слух!
Где бы дама ни была, знал петух свои дела:
Взгляд просил, чтоб Ольга ножку приобнять ему дала!
И крылами обнимал, томно глазки закрывал,
Краше этой полной ножки петушок ещё не знал.

Не бывает без обид!
Как- то бравый Артемид получил пинок от Ольги,
Так не бок – душа болит!
Ну так сам и виноват: прыгнул как-то невпопад,
Клюнул Ольгу в щиколотку, словно распоследний гад!
Ну с испуга похворал, даму
близко не пускал,
Ни зерна, ни крошки хлебной
Из её он рук не брал.
Но любовь своё взяла: с понедельника, с утра,
Артемидка, как и прежде, дарит Ольге червяка.

Но всему бывает срок, вот и осень на порог.
Уезжать со всеми вместе Артемид никак не мог.
За машиной он бежал, Истерично он кричал.
От тоски да от печали две недели не вставал!
Время лечит – знают все.
Артемид во всей красе вместе с курами гуляет.
Не в нейтральной полосе.
Скоро год пройдёт с тех пор.
Белокрылый «ухажёр» лето на дворе почуяв,
Всё глядит через забор!

А вокруг- молодые ростки.
Расклюют весь горох мой скоро
Фиолетовые дураки!

Недалёко от речушки, под названием Пятак,
Жил да был старик Гришаня, помечтать большой мастак.
А чтоб было интересней и сподручнее мечтать,
Он свою соседку Дусю рад был в гости приглашать.

По стопарику пропустят, хрустнут смачно огурцом,
Да такую сказку сложат, и с началом, и с концом.
Ну и всё бы ничего бы, у Гришани всё ладом,
Но у Дуси языкастой не язык, а помело!

Иногда загнёт такое! Дед под лавку и за плеть.
– « Дусь, гляди, уже обои в доме начали краснеть».
– « Чё ты, старый, раззвонелся. Чё ты, Пушкин аль Бальзак,
Эвон, эвон, как зарделся, сполоснись сходи в Пятак».

– «Тьфу ты, баба чумовая! В общем, Дуся, видит бог,
Коли лаяться ты станешь, не пущу и на порог».

День проходит и неделя, дед Гришаня заскучал,
Рано утром, в понедельник, К Дусе в двери постучал.
– « Здравствуй, добрая соседка!»
– « Здравствуй, милый гостенёк,
Чё застрял, как кенарь в клетке,
Заходи-ка на чаёк!»

у Дуси «чай» особый, оборотистый такой,
За здоровье кружку
А у Дуси «чай» особый, оборотистый такой,
За здоровье кружку выпьешь- можешь пить за упокой!
Пять минут проходит. десять, Дед Гришаня за столом
Замечтал про «Мерседесы», в общем. смотрит королём!
«Дусь, сейчас таки прогрессы, по два с каждой стороны

Знаешь, мне без «Мерседесу» ни туды и ни сюды
– «Хоть прогрессы, хоть балбесы, мне, признаться, всё равно!»
– «Ну тебе, коль всё равно, купим старенький «Рено»
– «Для меня, для Дуси-старый! Ах ты, вшивый мухомор!»
Дуся, даже не заметив, перешла на свой фольклёр.

Дед Гришаня был в ударе, сыпал шутки не впопад,
И слегка в хмельном угаре перешёл на Дусин лад.
– «Чё ты, Дуська нос задрала, ну зачем тебе «Рено»,
Ты куда на нём поедешь? До канавы первой, но?»

– «Ой, а ты-то, ты-то мастер во все стороны рулить,
Да тебя к велосипеду даже страшно подводить!»
– «Ты чего, чего, Марусь, за Гришаню ты не трусь,
Я на этом «Мерседесе» с ветерочком прокачусь!»

А у Дуси кровь играет, деда носом в лавку-хрясь!
«А кака така Маруся промеж нами завелась?»
– «Ты, горластая хабалка, ох и пакостница ты!»
Злится дед и с самовара обрывает все кранты.

«Ах ты, старая карга, погоди, намну бока»
И Гришаня из дедули превращается в быка.
Увидав такое дело, Дуся сразу обалдела,
Диким голосом орёт, созывает, знать, народ.
А какой народ в деревне? Дед Гришаня- весь народ,
И поэтому Гришаня наступление ведёт.

Дуся, ретируясь задом, по пути находит стул,
Хорошо, что дед Гришаня ловко в сторону шагнул.
– «Чё ты, старая галоша, хорохоришься с утра,
Коли меткости ни грамма, запишися в снайпера!»