Борис Скрипников - От причала до причала. Сборник избранных стихов 4. Лирика

Не жил бы дома – не пошёл домой…

Там целый день усердствует Малахов

И убивает фразой: «Руки мой!»

Запел я на балконе караоке,

Соседи всполошились неспроста:

По дому тут же расплодились склоки,

Что, мол, я изверг – мучаю кота.

Теперь я сам с собой веду беседу,

Перебирая горы чепухи.

На ужин, завтрак, полдник и к обеду

Я, как оладьи, шлёпаю стихи.

И скоро в этом деле я продвинусь, -

Душа стремится в творческий полёт…

Наверно, прихватил особый вирус,

Под именем: «Коронный стихоплёт»

***

Ты и море

Над морем распласталась тишина,

У входа в бухту плыли безмятежно

Дельфины, и упругая волна

Лизала борт настойчиво и нежно.

Беспечных чаек небольшой эскорт

Сопровождал до самого причала,

И открывался из-за мыса ПОРТ,

И видел я – на пирсе, ты кричала

О чём-то важном… Вот рука опять…

Сквозь шум толпы и грохот механизмов,

Лишь догадался: – ты устала ждать,

И ожиданье это больше ЖИЗНИ.

Швартовка. Ликованье. Подан трап,

И я в объятьях заключил полмира.

И клешни распластал сушёный краб -

Привет из рейса, вместо сувенира.

Потом я расскажу, как тосковал,

Привру немного про весёлый случай,

Про то, как накрывал девятый вал,

Как полубак на гребне резал тучи…

Какая НЕЖНОСТЬ светится в глазах!

Но вижу я тоску в немом укоре,

Ведь скоро в рейс, и хочется сказать :

Что я люблю тебя!.. Почти, как это море…»

***

Сидидома

Как новая квитанция Газпрома,

Расценками ударив по виску,

В квартире поселилась Сидидома,

Чуть потеснив дремавшую тоску.

Она скользнула ящеркой проворной,

И затаилась до поры в углу,

Сначала я искал её упорно,

Как ищут лишь иголку на полу.

Потом привык: Не лает, не кусает,

На месте руки, груди и живот…

Хоть без прикрас, но, даже, не косая,

И согласился: «Ладно! Пусть живёт!»

Весь день в одном застиранном халате,

Как видно, Сидидоме всё равно,

Смотрела на багровые закаты

В холодное немытое окно.

Она терзала тело, грызла душу,

Цепляясь за сознанье, как репей.

То накрывала стол: «Иди покушай,

Еда не лезет, так вина испей.»

Садился я, она садилась рядом,

Как неусыпный надоевший страж.

На телеке задерживаясь взглядом,

Когда являлся новый персонаж.

Активных дел заброшено немало,

Был весь в делах, здоровье не щадя…

А дама эта страстно ревновала

К дорогам, переулкам, площадям…

Она была мне раньше незнакома,

Теперь со мной с утра идо утра,

Прескверная бабёнка – Сидидома,

Чья девичья фамилия – Хандра…

***

Понесло

Я снял узду с ретивого Пегаса,

И тут его, представьте, понесло.

Теперь с ним сладить – никакого спаса,

Но мне по нраву это ремесло.

Как пахарь я, своё вонзаю рало,

Земли вскрывая первородный пласт.

И, коль коню шлея под хвост попала,

Тут извините: – «кто во что горазд».

Анатом я над вашим телом голым,

Вскрываю правду-матку, как нарыв.

Из-под копыт летит сплошным глаголом

Мой вдохновенный творческий порыв.

Я посылаю критиков «до ветра».

Стих без заглавных букв, как без лица…

Творение в полста четыре метра

Не каждый дочитает до конца.

Читатель мой, коль видишь эти строки,

Считай, что разум с творчеством в борьбе.

И не забудь мне мышкой кликнуть ОКи!

А я откликнусь «ОКами» тебе…

***

Осенние перспективы

Там, за окном, каштанов стройный ряд,

За ними чуть видны верхушки сосен…

Но все деревья сбросили наряд,

Вновь на дежурство заступила осень.

Слетели листья, на ветру кружа,

Вдруг пригодился заскучавший зонтик.

И с первого, представьте, этажа

Я снова в мир раздвинул горизонты.

Я вновь увидел в небе облака,

И даже небо показалось выше.

На солнце отражаясь, как река,

На горизонте серебрились крыши.

За ними силуэты дальних гор,

Увидел в перспективе новой, крупной.

Твоё окно, что с некоторых пор

Из-за листвы мне было недоступно.

И незаметно растворилась тень,

Что шла от листьев, прикрывая стёкла.

И, кажется, что стал светлее день,

Да только небо осенью поблёкло.

***

Рождение стиха

Закончились, теперь уже вчерашние

Дела – житейский вечный круг.

Уснули, успокоившись, домашние,

И я спокойно сел за ноутбук.

Коль скоро у супруги день рождения,

Есть повод – ей в подарок новый стих.

Нахлынуло волною наваждение,

Но ветер вдохновенья что-то стих.

«Я вас любил, любовь ещё»… Вот надо же!

Отверг я сразу – полное враньё…

К тому же где-то слышал… Или кажется?

Нет, не подходит, это не моё!

«Я встретил вас» – А дальше не рифмуется,

И даже строчки чересчур просты.

К тому же лишь вчера на нашей улице…

Увидел вдруг предел своей мечты.

Стираю буквы, строки вновь печатаю,

Но кто-то написал всё наперёд…

Вот что тут делать? Было ведь зачатие,

Ну почему же не выходит плод?

Кому нужны мои ночные бдения?

Судьба поэта тяжка и горька…

«Я помню это чудное мгновение!»

Рассвет… И с ним рождение стиха!

***

Зона риска

Я прописался в зоне риска,

Разубеждать – напрасный труд.

И та, с косою, где-то близко -

У нас подолгу не живут.

Лимит присутствия исчерпан,

Всё по заслугам и труду.

И для меня, пожалуй, черти

Там припасли сковороду.

Ведь я всегда ходил по краю,

Домашней лености назло,

Да и теперь судьбой играю,

Хотя, отчасти, не везло.

Промчалась целая эпоха,

Дела подспудные верша.

Работал, вроде бы, неплохо,

В заначке только ни шиша.

Не так давно друзья приснились,

Жаль, новой встречи не дано:.

На то, как видно, Божья милость –

Их в этом мире нет давно.

И я устал от жизни пресной: -

На всё наложено табу.

Быть может, вирус неизвестный

Вдруг сам окажется в гробу?

И выйдут на свободу люди

Из опостылевших квартир…

Наверно, нас тогда не будет,

А вы войдёте в новый мир.

***

Венская весна

Война откатилась обратно, на запад,

Оставив окопов дымящийся след.

Охрипших орудий гремящие залпы,

Ещё разрывали на части рассвет.

Чванливой Европе досталось немало,

Все скорбную чашу испили одну.

Но мир, выползая из тёмных подвалов,

Вдыхал полной грудью шальную весну.

До полной победы осталось немножко -

В агонии бился поверженный гад…

На улице Вены солдат на гармошке

Играл «Венский вальс», отложив автомат.

От долгих боёв отдохнуть всем охота

И сбросить усталость солдатских сапог,

Но вальс вдохновенно пылила пехота,

И ветки сирени ложились у ног.

А май, словно узник, вернувшись из плена,

Расцвел удивлённо у всех на виду.

И в танце кружилась свободная Вена

В далёком теперь – сорок пятом году.