Карина Мингалёва - Испокон веков

На обложке Abbott Handerson Thayer «Girl Arranging Her Hair», 1918-1919 (СС0), Smithsonian American Art Museum

© Карина Мингалёва, 2022

ISBN 978-5-0055-8401-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сколько помню себя, я всегда любила стихи.

Любила поэзию. И пока сверстники в школе кое-как учили два несчастных четверостишия, я учила всё произведение наизусть. Это началось после того, как в пятом классе мне поставили «четвёрку» по литературе. Это был тот ещё удар. Я сильно тогда расстроилась. И кто знает, может, эта «четвёрка» стала началом? Ведь я всегда была очень упорной или, как ласково говорила мне мама, упёртой.

Сейчас эта ситуация в целом вызывает только смех и приятные воспоминания из школьной жизни, но тогда это был чуть ли не конец света для меня.

И первым самым длинным произведением в школе, которое я выучила в качестве домашнего задания, была баллада Жуковского «Светлана». У моего учителя по литературе было очень смешное выражение лица, когда я рассказала эту балладу наизусть. Стоит ли говорить, что после этого случая она стала смотреть на меня совсем по-другому? Более заинтересованно.

Когда я написала первый «стих» (в кавычках, потому что стихотворением его трудно будет назвать), я со всей важностью вручила его своей абике.

Абика с невозмутимым лицом прочитала всё, что было на тетрадном листе, и заявила: «Это белый стих».

Я же, в свою очередь, не зная, что такое «белый стих», задала соответствующий вопрос: «А что это?»

«Белый стих не имеет рифмы», – был ответ.

Как и у любого другого ребёнка, у меня было расплывчатое понимание слова «рифма». Я не понимала, как её находить и о чём писать.

Это был метод проб и ошибок.

Я продолжала понемногу писать и декламировать стихи других поэтов, даже окончив школу. Поскольку я родилась в Павлодаре, а там каждый год проводят «Цветаевский костёр», в основном читала на публику стихи Марины Цветаевой.

В то время мне хотелось писать что-то необычное. Например, как Сентябрь влюбляется в Весну или как, Зима встретила Май.

На грани с волшебством.

И однажды мне сказали так: «Тебе нужно писать что-то другое. Писать как Цветаева. О жизни, о вечном. А если будешь продолжать сочинять о чём-то сказочным, то, увы, можешь перестать сочинять совсем». Это были тихие слова и очень аккуратные. Этот человек совершенно не хотел меня обидеть или как-то задеть.

Но мой внутренний упрямый человечек возмутился очень громко в голове. И вот уже прошло семь лет, как я успешно пишу то, что мне по душе.Я не люблю писать о чём-то социальном или политическом.

Для меня каждое моё произведение – это небольшая история. И каждая история – это маленькая крупица моего огромного мира.В этом мире всё старинное, интересное и загадочное.

Истории, где через маленькую замочную скважину можно увидеть огромные тайны.

Мои стихи – для мечтателей, открывателей, любителей послушать древние сказки и легенды у костра.

«Медведица» – говорят, если навести порядок в избе, выйти за околицу и позвать Ночь, то она предстанет в обличье медведицы. Ночь ответит на все вопросы и не сможет соврать.

«Невеста Неба» – легенда о Небе и Луне.

«Дракон» – он родился в том месте, где Луна пролила свои горькие слёзы. И она ласково стала звать его стрекозкой.

«Орлица» – после войны люди ещё долго передавали из уст в уста о юноше с ручной орлицей, а у той, в свою очередь, были крылья, словно сама броня.

«Зелье» – это начало. Ему казалось, что он любил её всегда. С самого детства, как только встретил. Был её невидимкой, пока охотники Короля не забрали его с собой и не сделали одним из них.

«Песни древних» – продолжение. Зелье больше не действует, и влюблённости будто и не было совсем. Но появились гнев, раздражение, ненависть и усталость. А ещё странная связь, которая заставляет его «умирать за неё» – жертвовать всем.

«Охотники Короля» – их боятся. Про них рассказывают страшные легенды. Это история только о них.

«Принц и Волк» – два брата и два волка. Ненужная охота ради забавы и огромные последствия. Поговаривают, что старший брат до сих пор ищет младшего, так и не вернувшись домой.

У всех этих историй есть общее название: «Испокон веков».

«С молодым автором сборника «Испокон веков» Мингалёвой Кариной знаком по её участию в поэтических конкурсах и тематических мероприятиях, проводимых в городе Павлодаре Республиканским творческим объединением «Истоки Казахстана». Ещё несколько лет назад она была студенткой педагогического колледжа, а теперь сама преподаватель.

В произведениях Карины хочу отметить её быстрое взросление с погружением в мир воображаемого. И это понятно: жизнь только начинается, автор концентрирует внимание на многообразии жизни, на палитре красок чувств и эмоций, порой противоречащих друг другу.

Есть стихотворения, затягивающие читателя выбором сюжета уже с первой строчки, моё внутреннее чутьё слышит дыхание автора, погружённого порой в реальность, порой в иллюзии и грёзы, а порой – в исторический экскурс.

Читатель попадает в «лес, напитанный старыми сказками», и в «город, который забылся сном» и его «не найти на карте», видит, как «пряничный домик стоит у склона большой горы».

В её стихах и Алиса из Зазеркалья, и герои Киплинга – «волки свободного племени». Держа в руках первый сборник Карины, мы «всю эту долгую ночь» будем бродить под «россыпью бронзовых звёзд» и «до утра у камина в потрёпанном жутком кресле» сидеть, вдыхая ароматы липового мёда, цветков розмарина и лечебного шалфея.

Её героиня – это колдунья, ведунья, перед которой «кланялись ветки стройных высоких берёз, падая на землю и проливая росу каплями».

Яркие краски «акварельного неба», «жгучий песок» там, где протекает Иртыш, «небесный пожар» на «прозрачных холстах» – эта особенность творческого мировидения погружает читателя в особую атмосферу поэзии, нежной и экспрессивной, чувственной и яркой.

Автор умело применяет аллегорию в стихотворении «Ветер». В отдельных стихотворениях автор своих героев представляет в мужском обличье – жителями то европейского Средневековья с его королями и рыцарями, то со славянской Ладой или ведуньей эпохи язычества.

Я желаю Карине светлой, чистой и востребованной поэзии на долгие времена. Рождение вдохновенного стихотворения, потом его огранка до полного совершенства – это большой труд.