Роман Кирнасов - Весть

Извините, что коды я повествую в стиле «Опа»,

Просто мне фигово очень, а скорее – это «опа».

Я не верю в слово «слово» потому что я «корова»,

Я коровой быть не против, только знать бы, что мне штопать.

Я не копать, я – окурок, вдруг, оживший от рыданий;

Всё в ударе, в обороте, ну, а я, как спился с Ваней.

Я – открывшийся купальник на груди у белой дамы,

В тот момент, когда семь няней целый день её купали.

Как отпрянуть и подмыться не поймёт сейчас та дама,

Как со звездой не простудиться, когда лижут её няни.

Порыв страстей вдруг хлынул после бури,

Но нет "глядей" для дикой процедуры.

Они все гордые, – звездой в перёд не лезут,

А я ленив, мне стимул ты обрезал.

Какой кураж увижу я не скоро,

Но он придёт, – и станет мне всё ново.

Вот только б мне опять не оплошать,

А то всю жизнь так буду я «чихать».

Если б сейчас… А впрочем – ладно.

Зачем мне вновь не думать о неладном.

А завтра с дятлом я увижусь, может,

Скажу: «Привет. Меня всё время гложет.

Пишу, лежу. Когда лизать? Уже я задолбался ждать.

Мои мозги закавыляли, – увидеть смысл, они устали.

Я их хотел нагреть аж до отказа,

Но вот, медведь сказал: «Ну и зараза».

Косить траву я больше не хочу

И сигарету в зубы не возьму.

Возьму звезду я в рот, когда мне сунут,

Я – идиот, и с этим, все забудут.

Но ту звезду лизать я буду сильно,

Чтоб он горел и мне казался сильным;

Чтобы всегда перед собой я видел –

Раздвинув ноги, ты лежала мокрой.

Хочу лизать "звезду" и "опу"

И клитор в рот себе совать,

Потом, чтоб – раком, точно сразу в «опу»;

А после "опы", – "звёзды", чтоб вокруг.

В этом и есть замкнутый круг,

Так и прокатит время мне, вдруг.

Так я откинусь, а я – Джин, второй,

Стану зародышем или звездой.

Если я опять попаду в круг,

То есть – звездой стану я вдруг,

Значит – хочу я быть лесбиянкой,

Чтобы лизать, и лизать, и лизать.

Если я всё же седьмым стану вдруг, –

По лабиринту отправлюсь, как друг, –

Я доберусь до кубических стен

И развиваться останусь совсем.

Буду меняться в мыслях тогда, тело моё – электричество я.

Я розрастуся и стану везде: в мозге у тварей и в ихней звезде.

Мне оборвали все контакты и позапаивали люки,

И Джек мой тоже, как Adlande, не вылезет с моей науки.

Я занимаюсь переводом, не то, что я хотел бы делать;

А то, что я хотел когда-то, – теперь напомнило мне это.

Я очень слабый в обиходе, зато я сильный в супер правде;

Хотя, конечно, я не сильный, но всё ж, сильнее, нету равных.

Ношу с собою я мультфильмы о переводе супер правды,

О том, когда все эти твари откроют мне тогда все люки.

Сейчас пишу не как Роман я, сейчас я – Джек, вижу строчки.

Я наделённый лишь словами, пишу галимые стишочки.

Хочу построить свою тему из информации, сегодня,

И у меня на это, видишь, нет «логизаций» определённых.

Рука твоя писать устала, я дам звезде, чтоб пососала,

Вернее, – вас потом сведу я. Не буду видеть я, уйду я.

Нет «эмонаций» и скришений, которых мне не нужно очень,

Но переводов и лишений не хватит может тебе очень.

И от звезды до точки нашей, еще терпеть мне искушений,

Когда придёт, известная нашим, и мне напишет откровений.

Когда в лесу сухом, не мокром, уже не будет пустоты,

Тогда – в глаза мне ты сегодня, уж не посмотришь из звезды.

Я, конечно, очень тупо сейчас пишу свои стишочки,

Но я их уже прощупал у горы и у подножья.

Мне, зачем, кричащий нужен? Я не знаю удивлённо.

Чтобы, просто, разорваться и не стать умалишённым.

Зелёной травы не хватает, не травки, а просто травы,

Где я улетая, оставляю, свои заметая следы.

Меня не понять тебе сразу, я в лес уходил и пришёл;

Отраву зелёную, с мясом, я целых семь лет перешёл.

Терпение нужно, прохладно, о Летове я не пишу,

Его нужно только послушать, и с Биллом куда-то уйду.

Не хочется пить, а хочется сгнить,

Оставить тебя и скорее уплыть.

Но ты если глуп, то мне и не плыть,

С такой «кассетой» – в парашу ходить.

Мне счастья в солнце нету, туда не попаду;

Сегодня, как поэту, скажу тебе: «В звезду».

Конечно, этой нету сегодня у тебя

И смысла опять нету, как впрочем, и всегда.

Тебе ещё, что нужно, чтоб понял ты меня?

Ведь ты сказал, что вроде, с тобою мы друзья.

Прости меня, ушлёпок, ведь мы совсем разны,

Какой-то химик вроде сказал, что мы важны.

Кончается тетрадка, кончаешься и ты;

И та, что так понятна, – не вылила понты.

О ней, а не о жизни тебе я напишу,

Быть может, в этой жизни тебя я с ней сведу.

Но это будет долго, ведь ты пока лошьё,

А если станешь волком, то всё: «туда ушло».

Ты спросишь: «Что же делать? В минус, или в плюс?».

А я отвечу: «Тормоз, поставь ты супер блюз».

Его настрой на нолик и к … не ходи,

Потом увидишь столик и вскрытые понты.

Когда увидишь домик, то знай, – туда иди,

И с этим ты отыщешь свои тогда мечты.

Но счастья будет мало, ты в ссоре со «стариком»,

Потом на цифры в сборе, сгоришь ты под убой.

Какой убой, – не знаю, но плата такова:

Ко второму ты назначен и больше не фига;

Второй за цифрой 8-мь стоит уже давно.

Мой выход в шлеме носит – зелёное копьё.

Дупло лизать ты будешь в награду лишь за то,

Что прикурить не спросишь, а спросишь лишь одно.

Ты спросишь, – где же …, по цифрам, что твоя,

И та, что знамя носит, не видела тебя.

Ты спросишь: «Где же цифры?» И скажешь, что устал,

Но если ты не сбросишь с плеч своих пинал,

Который будешь – носишь, то … ты возьмёшь,

Лишь только в цифру 8-мь, настроенной на дождь.

Её найти ты хочешь, всё время ты спешишь,

И чтобы что-то спросишь, – ты силой напрягись,

Ты делай всё, что хочешь и время не гони,

Когда придёшь – попросишь, у стен большой горы.

0.3.2.23. «Лишний час». (Дата: 26.10.03.)

Предсказанные мною дни уже грядут везде они.

Они крадут свои грехи, я в это верю, «Катафи».

Джек мне кричит, а я «плужу», его я связок не пойму.

Но если сильно попотеть, то можно в космос улететь.

А там огни и нет воды. «Вода в земле», – кричат они.

Они накроют ваш пейзаж, а вы мне скажете: «Блиндаж».

События войны пишу. Когда я клона отверну, –

Придут туда ушлёпки «у», и чтоб убить, они – в тюрьму.

Из этой мистики стихов, я вижу как атака «дров»,

Спешит в тюрьму забрать лохов и подчинить себе рабов.

Они все тупо протупят, и им поверят для ребят,

Но их обманут о конце и не вернут во время – вне.

Кричащий, Джек мне говорит: «Не лезь туда, тупой рахит,

Ты задолбал меня, достал, зачем тебе опять пинал».

О теме слова, не словах, я распрощаюсь не у снах,

А в 1502-ом я встречусь с дьяволом – с котом.

Он, измеряя время Вне, меня подстрелит на коне,

Но тут мой клон из-за угла ударит с левой не меня.